боль и страдания. Если вы не станете выдвигать обвинения против его сына.

Стоун щелкнул языком.

– Ну конечно. – Злость заострила черты его лица. – Мистер Гонсалес не заинтересован в том, чтобы от него откупались. Ему нужна справедливость.

– Простите, – сказал мистер Зэленка. – Еще раз, кто вы?

– Я еще один парень, которого побил Коул.

– Точно, хорошо. Мистер Ковингтон вам ничего не предлагает. – Его лицо не выражало никаких эмоций, только челюсть была напряжена. – Учитывая, что ваш брат ответственен за смерть его сына.

– Мой брат ничего не сделал. Это не он надел петлю Лиаму на шею…

– Стоун! – выкрикнула я. – Что с тобой не так?

Я понимала, что Томми его брат, и, естественно, он хотел защитить его, но все знали, что сделал Томми.

Какую роль он сыграл в смерти Лиама.

Стоун указал на дверь.

– Та семейка, вот что со мной не так. Я устал от того, что они ведут себя так, словно владеют этим городом. Они ворвались сюда, как животные, и наехали на меня без какой-либо причины. – Он показал на мистера Гонсалеса. – Обвинили его в том, что он спит с какой-то девочкой-подростком и напали на него. – Стоун сжал кулаки. – Его сестра, сука, даже призналась, что выдумала все это, но он все равно побил меня. Этот чувак сраный квотербек. Знаете, каково это, когда он тебя бьет? У меня, возможно, непоправимое повреждение мозга.

Несмотря на два фингала и разбитую губу Стоуна, это не было похоже на Коула… Ну, не совсем. Должно быть, его что-то спровоцировало. Он не набрасывался на людей просто так, без причины.

Ладно, иногда. Но тем не менее. Что-то здесь было не так.

– Ты никак не провоцировал его?

– Нет. – Стоун сплел руки на груди. – Не сказал ничего, чего он не заслуживал.

Что ж, звучало убедительно. Нет.

Мистер Гонсалес помахал рукой.

– Никаких денег. Он заплатит в тюрьме.

Мы с Оукли обменялись нервными взглядами.

– Пожалуйста, мистер Гонсалес, Коул не такой. – Я указала на себя. – Это я солгала ему и сказала, что была здесь. Он защищал мою честь.

Ну, в каком-то смысле. Я, может, и соврала насчет Изи, но точно не говорила ему, будто у меня интрижка с моим боссом. Отвратительно.

Мистер Джи прищурился.

– Ты, девчонка, которая постоянно опаздывает. Теперь ты девчонка, которую уволили.

Черт возьми.

– Что? Это несправедливо.

Стоун встал на мою защиту.

– Сойер не имеет к этому никакого отношения. Не увольняйте ее из-за какого-то придурка. Она самый трудолюбивый работник, который у вас есть, и вы сами это знаете. Это место развалится без нее.

Босс раздумывал об этом минуту.

– Отстранена на неделю. – Его взгляд вернулся ко мне. – Без оплаты.

Это я переживу.

Он снова замахал руками.

– Но чтобы я не видел здесь твоего парня. Никогда.

– Я проконтролирую, чтобы он никогда больше не заходил сюда. Даю слово.

Отец Оукли прочистил горло.

– Теперь, когда мы с этим разобрались, можем поговорить насчет обвинений.

– Да.

– Отлично. То есть вы принимаете предложение мистера Ковингтона?

Босс активно затряс головой.

– Нет.

Стоун улыбнулся, а мы втроем застонали. Оукли сделал шаг вперед.

– Послушайте, я не оправдываю то, что он сделал, но вы знаете каково это – быть подростком. Иногда мы творим всякое дерьмо, не подумав. Однако Коул – не какой-то хулиган, который пришел сюда, чтобы наворотить дел. Он переживал за свою девушку. Он думал, что кто-то воспользовался ею. Ему не стоило бить вас, но он уж точно не плохой парень.

Мистер Гонсалес состроил гримасу.

– Она плохая.

Я потерла переносицу. Никогда не пойму, почему этот мужчина так меня ненавидит.

– Может, это и правда, – сказал Оукли, бросая на меня предупреждающий взгляд, чтобы я не спорила. – Но Коул пытался защитить ее. Как и любой другой мужчина в мире пытается защитить свою женщину. Как, уверен, вы бы защищали свою.

– Это было после или до того, как он превратил мое лицо в кашу? – парировал Стоун.

Оукли щелкнул пальцами.

– Успокойся, малыш.

– Малыш? Мне шестнадцать. Черт возьми, да у меня, возможно, больше волос на яйцах, чем у тебя.

Оукли сморщился.

– Учитывая те твои слитые фотографии, я в этом сильно сомневаюсь.

– Потому что та тупая шлюха…

Оукли хлопнул в ладоши.

– Эй. С тебя достаточно, малыш. Иди домой. Пора в кроватку. – Он повернулся к моему боссу. – Не наказывайте Коула за ошибку, которую он совершил, руководствуясь благими намерениями. Он подающий надежды парень. Ходит в хорошую школу. С ног валится, играя в футбол. Получает хорошие… то есть, получает оценки. Но, что самое важное, у него раньше не было неприятностей. Он правда похож на угрозу обществу, которая заслуживает тюрьмы из-за какого-то недопонимания?

Черт. А Оукли хорош.

Краем глаза я заметила, как его отец засиял от гордости.

Прошла целая вечность, и только потом мистер Джи заговорил:

– Не тюрьмы. – Он перевел взгляд на отца Оукли. – Пятьсот тысяч. Я хочу открыть второе кафе.

Он протянул руку.

– Считайте, уже сделано. Я дам знать своему клиенту, и он переведет вам деньги. – Ухмыльнувшись, он кивнул на копов. – Идите домой, мальчики. – Затем посмотрел на Оукли. – Есть минутка, чтобы поговорить?

– Извини, не могу. Я… – Оукли повернулся ко мне, в глазах сверкала мольба о помощи.

– Коул у Кристиана, и ему нужно, чтобы мы приехали и забрали его. Оукли привез меня сюда, иначе я бы сама забрала его.

Челюсть мистера Зэленка сжалась.

– У тебя есть еще две недели с машиной, Оук… Если, конечно, не хочешь вернуться домой.

– Ты говорил это две недели назад.

– Оукли, – шикнула я.

Так ему не выиграть этот спор.

Не говоря уже о том, что я правда хотела посмотреть, как