не думала, что он чувствовал себя задыхающимся в наших… чем бы они ни были.

– Я не…

– Что такое, Святоша? – спросил он. – Хочешь что-то сказать?

Я замолчала. Коул был мертвецки пьян, и что бы я сейчас ни сказала, это ничего не изменит.

– Думаешь, ты особенная, а? – Он оглядел комнату. – Но, дамы и господа… не позволяйте моему невинному ангелу обмануть себя. Она тоже не больше, чем простая лгунья.

Мои щеки вспыхнули.

– Я соврала не для того, чтобы причинить тебе боль.

Он провел пальцем по моей щеке.

– Нет, конечно, нет. Ты просто показала, кто ты есть на самом деле. – Коул жестоко усмехнулся. – И сейчас… я покажу тебе, кто я.

Это не было его истинным я. Это было нечто, выбиравшееся наружу, когда он напивался в попытках сбежать от того, с чем не мог справиться.

Если кто-то из нас и был трусом, то он.

– Хватит. Я звоню Джейсу, – сказала ему Бьянка.

– О да, пожалуйста, – измывался Коул. – Поверь, я бы хотел, чтобы он это услышал. Может быть, тогда он набьет еще одну татуировку, в память о чем-то особенном.

Оукли вышел вперед.

– Ты пьян.

– А ты убогий наркоман, которому нравится трахать мамочек. Спасибо, что рассказал всем очевидный факт. Мы все это очень ценим.

Кортленд засмеялся.

– Слушайте, я, кажется, люблю пьяного Коула.

Я, определенно, нет.

Коул оскалился.

– Правда, чувак? – Он положил руку на сердце. – Что ж, спасибо тебе, огрызок. Это прямо честь, когда нравишься… пустому месту.

Внимание Коула снова оказалось приковано ко мне.

– Послушай, Сойер. Это наш…

Я заткнула ему рот рукой.

– Замолчи, Коул.

Он щелкнул меня по носу.

– Ты такая милая, черт возьми, ты в курсе?

Господи. Из крайности в крайность.

– А еще у тебя шикарные сиськи. Лучшие, что я когда-либо видел, вообще-то. И поверь мне – я видел много.

Я абсолютно точно чувствовала себя униженной, когда несколько парней стали присвистывать. Коул попытался обнять меня, но я отошла от него.

– Оу, Святоша. Не стесняйся. Дай папочке поиграть с тобой.

Оукли толкнул его.

– Хватит. Это не ты, Коул.

– Ты прав. – Ковингтон сделал еще один глоток. – Не я. Потому что Коул – отстой. – Он осмотрел комнату. – Счастливая Семерка, вот кого вы, сучки, любите. Я прав?

Несколько человек поддержали его.

– Смотри, детка. – Он поиграл бровями. – Твой парень – кусок дерьма.

– Точнее и не скажешь, – сказала я ему.

– Ауч! – завопили какие-то парни.

Коул, которому не нравилось, когда над ним издевались, нахмурился.

– Это правда, Сойер Грейс? – Он шлепнул себя по ноге. – Что ж… почему бы нам не устроить небольшой поединок и не позволить публике решить, кто прав?

Господи, сейчас мне действительно было его жалко. Он и понятия не имел, как позорил себя.

Коул схватил себя за промежность и покрутил бедрами.

– Сколько девушек тут хотят Счастливую Семерку?

Каждая девушка, кроме меня и Бьянки, отреагировала на это.

– Сними их! – крикнула одна.

– Достань его! – сказала другая.

– Ладно-ладно, успокойтесь, сучки. Теперь очередь Сойер.

– Пожалуйста, не делай этого, – прошептала я. – Ты уже все доказал.

– Нет, я так не думаю.

– Доказал. Все хотят тебя. Я поняла.

Что-то промелькнуло в его затуманенном взгляде.

– Это не то, что я пытался доказать. – Коул снова шлепнул себя по ноге. – Значит, второй раунд! – Он показал на меня. – Сколько парней хотят мою Сойер?

Я буквально захотела забиться в угол и умереть там, когда услышала звенящую тишину.

– Ну же! – крикнул Коул. – Что с вами не так, ублюдки? – Он сделал рупор из ладоней. – Сколько парней хотят Сойер?

Все молчали.

– Чертовы овцы, – вскипел он. – Никто из вас никогда не будет достаточно хор…

– Я хочу.

И прежде чем я успела моргнуть, Оукли обхватил мое лицо руками.

Как раз перед тем, как поцеловать меня.

Глава сорок восьмая

Сойер

Я пребывала в таком шоке, что мой мозг на время отключился. До тех пор, пока я не почувствовала язык Оукли у себя во рту. Тогда я пришла в себя и оттолкнула его.

– Что с тобой такое? Почему ты…

– Я убью тебя, мудила, – зарычал Коул, заводя кулак за спину.

– Ну давай. – Оукли показал на свою челюсть. – Прямо сюда.

– Нет! – закричала Бьянка.

Но было уже слишком поздно. Счастливая Семерка замахнулся…

– Предатель…

Оукли отошел в сторону на середине замаха. Коул был настолько пьян, что потерял равновесие и с грохотом рухнул на пол.

– Вот, – сказал Оукли, показывая на отключившегося Коула. – Вот почему я поцеловал тебя. – Он наклонился. – Вы с Бьянкой берите по одной ноге, я возьму остальное. Пора заканчивать с этим балаганом.

– Кажется, у него кровь, – сказала я.

Когда мы потащили его к двери, я заметила небольшой кровавый след.

– Он большой мальчик, справится, – ответил Оукли. – А если и нет… Он это даже заслужил. Вы так не думаете?

Коул начал бессвязно вопить на него.

– Я тоже люблю тебя, чувак, – пробормотал Оукли.

Через несколько минут мы уложили Коула на заднее сиденье и уехали.

* * *

– Вы дотащите его до дома?

Так как я оставила свою машину возле школы, Оукли пришлось завезти меня первой. Он махнул рукой.

– Мы справимся.

Бьянка кивнула.

– Мы в этом деле профессионалы.

Оу.

– Что ж, если так, спокойной ночи.

Я направилась к своей машине, когда Бьянка остановила меня.

– То, что Коул сказал…

Я прервала ее.

– Я знаю,