Кристина не помнила, как вернулась в «Колизион», все расплывалось перед глазами, и голова была как в тумане. Появление фамильяра в их квартире хоть и было вполне ожидаемым, но тем не менее стало шоком. Снова увидеть напротив себя свою копию, но при этом не точную, а словно улучшенную версию – с таким не каждая психика справится!

Кирюша так крепко вцепился в нее руками, что Кристина испугалась: не отпустит! Не отпустит, устроит сцену, прибегут мама с отцом, увидят двух Кристин – и начнется светопреставление. А Кирюшу потом затаскают по врачам и мозгоправам и напичкают лекарствами. Нет, нельзя так подставлять свою семью!

И Кристина заставила себя уйти. Не сказала ни слова своему фамильяру, не задала ей ни одного вопроса. Даже не вспомнила о том, что у нее мелькали амбициозные мысли вынести из этой ночи что-то полезное, что может помочь ей избавиться от своего ненавистного двойника. Только поцеловала Кирюшу в макушку, шепнула на ухо: «Я буду очень стараться вернуться к тебе! Я обещаю!» – и ушла, ничего не видя перед собой, кроме размытых от слез очертаний, и лишь ощущая торжествующий взгляд фамильяра, подталкивающий ее в спину.

Ноги сами принесли Кристину к стадиону. Ночь стерла все краски, не было фиолетовых полос на полосатом шатре, не было ярких разноцветных киосков и палаток цирк-тауна. «Колизион» выглядел не пустым, а заброшенным, словно его покидали в спешке, и все вокруг было черным, как… как в «Обскурионе»! От этого пугающего сравнения Кристину даже выбросило из кокона печали и апатии, и она торопливо заозиралась вокруг, просто чтобы убедиться, что это по-прежнему «Колизион».

Судя по царившей вокруг тишине, безлюдью и отсутствию света в окнах трейлеров и автобусов, большинство артистов еще гуляли в городе, наслаждаясь цирколунием. Что ж, тем лучше, не придется ни с кем говорить, обмениваться бессмысленными фразами и морщиться от чужой радости. Можно хоть ненадолго остаться со своей болью один на один.

Кристина едва заметила, как прошла сквозь невесомую пелену, окружившую цирк в эту ночь, и не почувствовала ничего особенного, преодолевая невидимую, но такую значимую преграду.

Фиолетовые полосы большого шатра, киосков и палаток по-прежнему казались черными. Черные флажки, которые – Кристина это точно знала! – при свете дня были разноцветными, вздрагивали от легких прикосновений прохладного воздуха поздней осени. Когда она проходила мимо тира, один из призов, заводная обезьянка с музыкальными тарелками, вдруг ожил и издал звенящий удар. Кристина вздрогнула, посмотрела на раскрашенное личико примата, поняла, что просто сработали остатки завода механизма, и пошла дальше, оставляя цирк-таун позади и приближаясь к вытянувшемуся вдоль обочины автокаравану.

Кристина не сразу поняла, что нечто обрушившееся сзади на ее голову – это удар. Просто затылок прошило сильной тупой болью, разом отнялись ноги, и она рухнула на землю, все еще не понимая, что происходит.

Перед глазами все плыло, боль в голове смешалась с полной растерянностью, а тело словно включило автопилот, пытаясь собраться и подняться. Руки и ноги скользили по земле, не находя опоры, в ушах звенело, перед глазами мелькали смазанные пятна. Единственная родившаяся в голове мысль – позвать на помощь – никак не могла трансформироваться в действие, горло просто сжималось, и из него не вылетало ни звука, несмотря на все попытки.

Резкая, острая боль, такая непохожая на ту, которая обрушилась на затылок, обожгла плечо, а затем ногу.

Кристина продолжала пытаться куда-то ползти, но едва ли это осознавала, управление телом взяли на себя чисто животные инстинкты, о наличии которых она, пожалуй, и не подозревала.

Кто-то перевернул ее на спину и уселся сверху. Горло стиснули чьи-то руки, перекрывая поток воздуха. Почти как тогда, когда кто-то напал на нее в самый первый раз, только сейчас Кристина не чувствовала того характерного запаха бергамота и экзотической древесины. То ли убийца на этот раз решил не пользоваться парфюмом, то ли сейчас на нее напал кто-то другой.

«За что?» – хотела спросить Кристина. Она не понимала, что сделала, не понимала, за что она заслужила смерть. Но она не могла издать ни единого звука, а сознание стремительно меркло, и приближалась чернота, которая грозила поглотить ее навсегда.

Давление на горло резко исчезло, вес оседлавшего ее человека – тоже. Раздался какой-то шум. Что произошло? Убийца передумал? Решил, что уже задушил ее? Или кто-то пришел на помощь?

Кристина перевернулась на четвереньки и закашлялась. А потом, не медля ни мгновения и даже не пытаясь оглядеться и увидеть, что происходит, поползла прочь – из последних сил, которые у нее остались. Бежать! Бежать подальше, спрятаться и переждать этот кошмар.

В затылке пульсировала боль, горло саднило, руки и ноги болели, но это не имело значения. Полуослепшая Кристина ползла прочь, не разбирая дороги, пока руки не нащупали какие-то ступени. Девушка заставила себя заползти на них. Взгляд уткнулся в дверь. Автобус? Трейлер? Чей? Не имело значения. Кристина с трудом перевалилась через порог, поморщившись от резкой боли в ребрах, и дверь захлопнулась за ней со смутно знакомым тяжелым металлическим лязгом.

Девушка свернулась на полу прямо там, рядом со входом, неосознанно приняв спасительную позу зародыша. Ускользающее сознание думало о том, что надо бы запереть дверь и осмотреть раны. Если он глубоки, то она может истечь кровью. А если у нее сотрясение, то ей нельзя засыпать.

Но самое главное – надо выжить. Во что бы то ни стало выжить.

* * *

После того как Крис его оставила (чего Мануэль, кстати, совершенно от нее не ожидал!), воздушный гимнаст некоторое время праздно валялся на кровати, наслаждаясь одиночеством, ведь все соседи по автобусу дружно свалили в этот паршивый городишко, в котором ночью наверняка ни за что не найдешь никаких развлечений.

Сам Мануэль и не подумал к ним присоединяться, у него были дела поважнее. Впрочем, бо́льшую часть их он уже успешно выполнил. Даже перевыполнил.

Во-первых, он наконец-то сумел сделать то, ради чего его когда-то сюда и отправили, – он раздобыл амулет-основатель «Колизиона». Теперь-то он утрет нос Дэнни! И докажет Джордану, что его рано сбросили со счетов.

Во-вторых, он наконец-то соблазнил Крис, хотя даже сам не ожидал столь быстрого успеха; с претворением этого плана в жизнь ему вечно что-то мешало: то соседи, то нерешительность Крис, то еще что-то. А сегодня обстоятельства сложились идеально, да и сама Крис оказалась на удивление сговорчива. И не только сговорчива, но и как-то уж слишком хладнокровна, как показало ее поведение сразу после, но с этим он потом