А недавно…

Должна признаться, я не думала о вас. Сейчас вы можете обижаться на меня и выкинуть письмо, но я все же продолжу.

Всю нашу семейную жизнь я провела в дурмане. Перед свадьбой – в любовном. Но если вы расспросите знакомых женщин (полагаю, вы найдете, кого), они вам скажут, что перед свадьбой девушки просто сходят с ума. А потом…

Потом меня травили, сбрасывали с лестницы, ставили на край могилы, а про все остальное я уже писала.

Уверена, что вам было сложно. Но как можно не заметить, что жену травят? Как можно было до такой степени распустить управляющего? Вам не хотелось и вы не видели?

Понять это можно. А оправдать?

Это ведь так просто. Некрасивая и нелюбимая жена идет приложением к верфям и ее отцу. Сплавить ее с глаз долой – и выкинуть из мыслей. Выживет – спасибо, помрет – большое спасибо. Лишь бы ребенка родила, и лучше мальчика. Так ведь?

Мне было очень больно, когда я это поняла.

Не знаю, каково сейчас вам…

А что в результате?

На земле Ативерны вас встретит незнакомая женщина, на который вы женаты. А ко мне приедет мужчина, которого не знаю я.

И нам придется как-то пробовать жить вместе. Говорю честно – я не стала бы поднимать дохлую лошадь. Но я всей душой полюбила Миранду. И ради нее готова на многое.

В том числе и искать общий язык с человеком, который – я уверена в этом – был бы доволен, если бы я умерла…

Я пока плохо себе представляю, как мы найдем общий язык. Вы наверняка злитесь. Я также имею все основания злиться. Но тем не менее…

Как вы представляете себе нашу семью? Нашу жизнь?

Давайте попробуем найти общий язык хотя бы сейчас, потеряв ребенка.

Я постараюсь, но семья – это дорога в обе стороны.

Лилиан. Пока еще графиня Иртон».

Вот так. Не Брокленд, не Иртон, не графья и бароны. Разговор ведут мужчина и женщина.

Подпись, свернуть, капнуть воском, приложить печать, потом еще одну.

Если ты, дражайший супруг, не дурак – ты быстро поймешь, что я протягиваю трубку мира. Если же дурак, ну и жалеть тебя незачем.

Графьев много, а я у себя одна.

А Фалиону надо будет выразить благодарность в приказе. Или что-нибудь подарить. Хороший он мужик. Правильный.

Лиля уснула сразу, как только коснулась подушки. И во сне ей виделись серые глаза Александра. Серьезные и очень печальные.

Он делал то, что должен. Но ему было от этого очень грустно.

Шпион его величества Гардвейга при дворе Ивернеи оценил сведения Аделаиды по достоинству.

Пусть Лидия только и делала, что шипела на Рика. Но мало ли? Компромат – он всегда нужен. А потому остро стоял вопрос подслушать беседу пастора и Лидии. А лучше еще и подсмотреть.

Но как? Исповедальни хотя и находились практически рядом друг с другом, но ведь заметят.

А вот если…

Зеленые рясы дефицитом не были.

Лидия скользнула в исповедальню. И в соседнюю вскорости проник послушник в рясе, с ведром и тряпкой. Самый незаметный персонаж. А то, что у него ушки были на макушке, разве это важно? Уборка – это святое!

И его старания не остались без награды.

Хотя и не такой, как он надеялся.

Не было ни поцелуев, ни признаний в любви. Хотя иногда она и прорывалась в дрожащем голосе Лидии, в прикосновениях руки мальчишки.

Девица определенно была влюблена.

Платонически.

Мальчишка же…

Слишком симпатичен и слишком расчетлив, чтобы влюбиться. Тем более в такую страшилку. А вот альдоном ему быть хочется. И как лучше этого добиться?

Если есть деньги, ты станешь кем угодно. Даже королем. Бывали прецеденты. Поэтому «друзья» вовсю обсуждали торговлю, какие-то вложения, что-то еще.

Со стороны Лидии все было абсолютно невинно. Но чтобы опытный шпион поверил в невинность священника?

Одним словом, за пастором уже через два дня был установлен плотный хвост. Очень плотный и очень серьезный. Его пасли как овцу, и днем и ночью. Влезли в покои. В церковь. Обыскали все. И уже через десятинку шпион довольно потирал руки.

Аделаида оказалась весьма полезна. Может, ее и не убивать? Да, она неправильно поняла мотивы этой парочки. А вот остальное…

Пастор оказался весьма честолюбив. И готовил заговор.

Как проще всего избавиться от королевской семьи? Примитивно. Собираем полный комплект в храме на богослужение, с частью придворных, и далее на выбор. Можно поджечь храм, можно отравить святую воду, можно… кто хочет – придумает. В данном случае планировалось и то и другое. Сначала отравить всех, кого можно. А потом поджечь.

Есть у ханганов такая милая горючая пакость, которую не потушишь. И никаких улик. Сразу – и в дамки.

А травить?

Мальчик собирался кое-что добавить в курильницы. Все надышатся за время службы и уснут. Если часа три вдыхать это снадобье, сон перейдет в смерть.

Когда?

А достаточно скоро. Примерно дней через десять – двадцать, как Рик уедет. И все будет как в сказке.

Зверское убийство королевской семьи в храме, кто виноват?

Альдон, гад такой!

А кто спас принцессу, единственную выжившую?

Пастор такой-то… Разумеется, ему надо стать альдоном. И они будут править вместе с Лидией. А то, что пока принцесса ни о чем не знает, ну так что же?

Зачем ей знать? Начнет еще возмущаться, ужасаться, родных спасать… Ни к чему. Определенно – ни к чему.

Опытный шпион обшарил апартаменты пастора, не потревожив и блохи в одеяле. И констатировал печальный факт. Для покушения все готово. Уже лежит у мальчишки яд, уже дожидаются наемники.

А вот что больше выгодно Альтресу Лорту? Покушение или его отсутствие? Хотя тут и так ясно. Если есть возможность – покушение на короля надо предотвращать. Не из человеколюбия. А просто потому, что удачный опыт в одной стране вполне можно повторить в другой. Да и Лидия, оставшись одна, может начать искать опору и крепкое мужское плечо. Чего у Рика не отнимешь – так это его обаяния. А если Эдоард не захочет такого кусочка, как Ивернея, зовите его альдоном.

Нет, с этим делом надо разбираться, и побыстрее. Только вот…

Шпион отлично понимал, что все бумаги, даже косвенно указывающие на Лидию, должны исчезнуть. Ни к чему. Но? если все украсть, как бы мальчишка не взволновался раньше времени и не удрал. Не хотелось бы. Но как извернуться?

Удобный случай представился ровно через четыре дня.

Королевский двор решил выехать на богомолье в один из самых красивых храмов страны. Естественно, собрались все. И пастор с ними.