Малыши первыми потопали к лестнице. Драгин хотел их остановить и отправить в конец колонны, но Настя сказала, что, мол, пусть они идут впереди. Тогда он велел девушке встать за ним, а мне приказал прикрывать тылы: мало ли кто надумает напасть сзади. Конечно, вероятность такого развития событий была ничтожно мала, но пренебрегать мерами безопасности не стоило.

Драгин как в воду глядел. Карлики только взобрались на вторую площадку, он с Настей ещё стоял на лестничном пролёте, а я топтался на первой платформе, как в глубине зала что-то зашипело. Раздался негромкий хлопок, и в воздухе появился серебристый овал. Несколько секунд он вибрировал, потом по нему поплыли радужные разводы, и вдруг из него выскочил человек в чёрном комбинезоне с «грозой» в руках. За ним в зал вывалилось ещё четверо «монументовцев».

Я резко присел и сразу открыл по ним огонь. Сверху затрещал «калаш» Драгина, тихо защёлкал автомат Настёны. Как бы ни были хороши комбезы фанатиков, они не смогли сдержать натиск свинцового роя. Пули буквально вспороли защиту двоих чёрных. «Монументовцы» упали замертво. Третий, с перебитыми ногами и простреленным животом, повалился на пол. Этот боец так громко кричал, что его вопли заглушали треск автоматов.

Уцелевшие бойцы «Монумента» бросились в стороны. Петляя как зайцы, они огрызались огнём. Пули жужжали над моей головой, щёлкали по металлу лестницы, выбивали крошки из бетонной стены.

Но численный перевес был на нашей стороне. Вскоре один из фанатиков захлебнулся собственной кровью: пуля пробила ему горло. Второго завалили мальцы. Карлики швырнули в него пулемёт. Оружие огромным копьём просвистело в воздухе, с силой ударило сталкера в грудь. Того отбросило, как куклу. Ребристый ствол пронзил человека насквозь и пришпилил к стене. Фанатик ещё несколько секунд дёргался в конвульсиях, пока Драгин не прекратил его мучения метким выстрелом в голову.

Видя, как мы разобрались с его подельниками, раненый перестал орать – видимо, не горел желанием отправиться следом за ними. Мы с Драгиным переглянулись. За просто так убивать бойца «Монумента» не хотелось, но и оставлять его без присмотра тоже было нельзя: вдруг ему приспичит погеройствовать – они же там, в своей секте, все чокнутые. Сошлись на том, что я буду за ним присматривать, пока малышня и майор с Настюхой выбираются из зала, а когда придёт моя очередь выйти наружу, мне и решать, что с раненым делать: в живых оставить или «загасить» из сострадания – с такими ранами ему долго не протянуть.

Всё это было сказано без слов, жестами. Как-то нам с Драгиным не улыбалось обсуждать такие вопросы при девушке. «Ещё решит, что мы жадные до крови маньяки, а мы ведь на самом-то деле парни безобидные, – подумал я. – Без повода мухи не обидим, но уж если кто встанет у нас на пути и будет сильно досаждать, тогда уж извиняйте, господа, сами напросились. Вас никто не заставлял идти против нас и, тем более, пакости всякие делать да подлянки устраивать».

Карлики первыми заметили подвох: лестница упиралась в наглухо заваренный стальной люк. Снизу сварных швов было не видно, вот мы и попались на удочку. Оставалось или воспользоваться порталом «монументовцев», или пробираться по земле к Саркофагу.

Дробно стуча каблуками по ступенькам, мы быстро спустились по лестнице, но едва подбежали к подрагивающему серебристому «зеркалу», как оно потемнело и стало быстро уменьшаться в размерах. Через мгновение от портала ничего не осталось. Только лёгкий запах озона в воздухе напоминал, что здесь когда-то был выход в другое помещение станции.

Впрочем, я не уверен, что озоном пахло на самом деле. Лица-то наши прятались под масками противогазов, так что, думаю, это просто был плод моего воображения. Возможно, воздух и не пах ничем вовсе, а может, серой вонял так, что хоть святых выноси. Снимать «намордник» и определять, чем пахло на самом деле, я не собирался.

Фанатик был ещё жив, хоть и сильно побледнел от потери крови. Он тяжело дышал, сорванный бледной рукой противогаз валялся в сантиметре от края багряной лужи.

Драгин навёл на него автомат:

– Как отсюда открыть портал? Говори!

– Он знает… вам… не уйти, – задыхаясь, прохрипел раненый.

– Кто он? Монумент?

– Он тоже… вам… крышка…

«Монументовец» захрипел, его глаза закатились, он дёрнулся в последний раз и затих, глядя стекленеющими глазами в потолок.

– Приехали, мля! Что делать-то будем? – Драгин повернулся ко мне. В широком стекле защитной маски спаренными зрачками отсвечивали лампочки. – Говорил же, надо идти по земле.

За его спиной с хлопком появилось новое «зеркало». На этот раз из портала никто не выскочил. Окно перехода тихо гудело со слабым потрескиванием и легко вибрировало – словно утренняя рябь на воде.

– Вот те нате, – лицо майора вытянулось от удивления. – Ничего себе заявочки. Это как понимать?

– Может, его открыли для фанатиков, что за нами приходили? – предположила Настя. Мы с Драгиным переглянулись и посмотрели на девушку. – Вдруг они так энергию экономят. Представляете, сколько её надо, чтобы открыть портал и держать его в таком состоянии? А если настроить генератор, или как там эта штука называется, на работу в пульсирующем режиме, можно добиться сразу нескольких целей: уменьшить расход энергии и не дать противнику воспользоваться переходом.

– А что? Резонно. – Драгин хотел по привычке пригладить бороду, но рука в перчатке наткнулась на маску противогаза. Майор крякнул с досады, отомкнул полупустой магазин от автомата, вставил полный, передёрнул затвор. – Ладно, действуем по старому плану: я иду первым, за мной Настёна с малышами, а ты, Паря, замыкающий. Ну всё, я пошёл. Долго не тяните, а то фиг её знает, эту хреновину.

Драгин чуть согнулся и в прыжке заскочил в переливающийся радужными цветами портал. Настёна одного за другим отправила карликов, потом сама скрылась в овале перехода. Я прыгнул в пространственный тоннель следом за ней – и сразу оказался в гуще боя. Просторный машинный зал гудел от грохота выстрелов и скрежета терзаемого горячим свинцом железа. Я еле успел пригнуться: шальные пули просвистели над головой, с визгом срикошетили от стен. По стеклу противогаза и броне комбинезона забарабанили бетонные крошки, а в воздухе, и без того полном серых клубов пыли, прибавилось мути.

Я спрятался за массивным фундаментом стальной опоры. Слева от меня, метрах в двадцати, за таким же укрытием сидел Драгин, поливая огнём «монументовцев». Настя и карлики тоже заняли удобные позиции, так что мы могли отстреливаться до тех пор, пока не кончатся патроны. Что будет после, я даже не хотел думать, а вместо этого поймал в прицел голову высунувшегося из укрытия врага и нажал на спусковой крючок. Бельгийская штучка глухо тявкнула, в забрале шлема фанатика образовалась звёздчатая пробоина – и на одного противника стало меньше.

Перестрелка закончилась довольно-таки быстро – спасибо Настиным приятелям. Если б не они, вряд ли нам удалось бы одержать верх за столь короткое время. Карлики объединили усилия и просто снесли «монументовцев» ударными волнами телекинеза. Нам осталось только добить выживших. Неприятно об этом говорить, но на войне как на войне. Вряд ли эти фанатики пожалели бы нас, улыбнись удача им, а не нам.