— Келтэн его знает, да и Телэн его дважды видел, —ответил Спархок. Потом он, как будто что-то вспомнив, посмотрел на Телэна,который делал «кошачью колыбель», развлекая Флейту. — Телэн, — сказалон, — ты смог бы нарисовать портреты Мартэла и Крегера?

— Конечно.

— И я могу вызвать образ Адуса, — добавилаСефрения.

— Ну, с Адусом все просто, — сказал Келтэн. —Наденьте доспехи на здоровенную обезьяну, и вы получите Адуса.

— Отлично, так мы все и сделаем, — сказалСпархок. — Берит!

— Да, мой господин.

— Ступай поищи в округе церковь, лучше победнее.Поговори там с викарием, скажи, что мы оплачиваем паломничество к святым местамв Мэйделе. Пусть соберет с дюжину нуждающихся прихожан и приведет их сюдазавтра утром. Скажи, что мы хотим, чтобы он был нашим духовником в этомпаломничестве. И еще скажи ему, что мы пожертвуем много денег его приходу, еслион согласится.

— А если он спросит о цели нашего паломничества, мойгосподин?

— Скажи, что мы совершили страшный грех, и хотимискупить его. Но особо не распространяйся.

— Сэр Келтэн! — воскликнул Бевьер. — Высобираетесь лгать священнику?

— Ну почему? Разве мы не совершали грехов? Я запоследнюю неделю нагрешил с полдюжины раз. Кроме того, викарий из бедногоприхода не станет задавать слишком много вопросов, если речь зайдет о денежномпожертвовании.

Спархок вынул из кармана кожаный кошель. Он встряхнул его иоттуда раздалось позвякивание монет.

— Хорошо, братья мои, — сказал он, развязываямешочек, — мы дошли до самой приятной части нашей службы — церковныхпожертвований. Бог вознаградит дающего, поэтому не будьте застенчивы. Викариюнужны будут деньги, чтобы нанять пилигримов, — он пустил кошель по кругу.

— А как ты думаешь, Всевышний может принять от менядолговую расписку? — спросил Келтэн.

— Бог, может, и примет, а я нет, — сурово ответилСпархок, — раскошеливайся-ка, Келтэн.

Пилигримы собрались у гостиницы на следующее утро. Это быливдовы в заплатанных траурных одеждах-платьях, безработные ремесленники, данесколько в конец обнищавших воров. Все они были верхами на заморенных пони иполусонных мулах. Спархок разглядывал их в окно.

— Скажи хозяину гостиницы, чтобы он накормил их, —сказал он Келтэну.

— Но там их много, Спархок.

— Я не хочу, чтобы они свалились с голоду, проехав милюот города. Позаботься об этом, пока я поговорю с викарием.

— Как скажешь, — пожал плечами Келтэн. —Может, мне их еще и выкупать? Некоторые из них в этом явно нуждаются.

— Не стоит. Лучше скажи, чтобы накормили их пони имулов.

— Тебе не кажется, что это будет уж слишком щедро?

— Может, ты сам потащишь их, когда скотина падет подороге?

— Хм, с этой точки зрения я не рассматривал этотвопрос.

Викарий этого прихода оказался худым человеком лет шестидесятис беспокойным взглядом блестящих глаз. Седые его волосы были аккуратно уложены,лицо было покрыто сетью морщин.

— Мой господин, — сказал он, низко кланяясьСпархоку.

— Прошу вас, отец мой, называйте меня как обычногопилигрима. Мы все равны перед Богом. Мы просто хотим присоединиться к вам ввашем благочестивом паломничестве к святыням Мэйдела, чтобы поклонением имолитвами очистить душу и выразить бесконечную благодарность к Предвечному.

— Хорошо сказано, э… сын мой.

— Не присоединитесь ли вы к нам за обеденным столом,господин викарий? Нам придется пройти много миль сегодня.

— С величайшим удовольствием, мой гос… э… сын мой.

Чтобы накормить оголодавших пилигримов и их животныхпонадобилось изрядно истощить запасы на кухне гостиницы и в закромах конюшни,да и времени это заняло немало.

— Первый раз вижу, чтобы люди ели так много, —проворчал Келтэн. Одетый в плотный серый плащ, он вспрыгнул в седло своейлошади.

— Они долго были голодными, — сказал емуСпархок. — Хоть теперь они могут нормально поесть, и мы должны постаратьсякормить их как следует в пути.

— Милосердие, сэр Спархок? — спросилБевьер. — Обычно беспощадные пандионцы не отличались этой добродетелью.

— Ты очень плохо их знаешь, — прошептала Сефрения.Она села в седло и потянулась за Флейтой, но та покачала головой и, подбежав кФарэну, потянулась к нему своими крохотными ручонками. Чалый опустил голову, иона погладила его по бархатистому носу. Спархок почувствовал странную дрожь,пробежавшую по спине его жеребца. Флейта протянула руки к нему. Спархок сважным видом склонился и поднял девочку к себе в седло, завернул в плащ иусадил впереди себя. Она прислонилась к нему, взяла свирель и заиграла ту самуюминорную мелодию, которую играла при первой их встрече.

Викарий во главе колонны затянул молитву, прося у Всевышнегозащиты и покровительства в пути. Но Флейта вплетала в общее пение скептическиенотки на своей свирели.

— Веди себя прилично, — прошептал Спархок. —Он хороший человек, и то, что он делает, он делает искренно.

Флейта шаловливо закатила глаза, прижалась к нему покрепче идовольно быстро заснула.

Процессия пилигримов тянулась по дороге на юг от Борраты.Кьюрик ехал рядом с двумя повозками, нагруженными припасами и доспехами.Порывистый ветер раздувал потрепанные одежды богомольцев. Далекие горы назападе были покрыты снегом у вершин и солнце сияло на белых пиках. Спархокуказалось, что пилигримы тащатся еле-еле, хотя потные бока пони и муловуказывали обратное.

Примерно в полдень Келтэн выехал вперед, оставив свое местов арьергарде колонны.

— Там всадники за нами, — тихо сказал он. —Они здорово подгоняют своих лошадей.

— А кто они, ты не разглядел?

— Они одеты в красное.

— Значит, солдаты церкви.

— Гляди-ка, какой понятливый, — заметил остальнымКелтэн.

— Сколько их? — спросил Тиниэн.

— Дюжины три.

Бевьер начал освобождать свой Локабер.