Я честно не хотела ничего говорить, хотела остаться в его памяти как нечто хорошее, светлое, но слова полились сами. Я говорила о том, что мне рассказала эта сумасшедшая менталист, о том, как все было, о том, что я была вынуждена выйти из укрытия, иначе она убила бы Анну, а она ее все равно убила. Почти. Рассказала о том, как использовала целительскую магию для убийства.

А потом просто позорно разрыдалась. Не знаю, сколько длилась моя истерика, но Клаус все это время обнимал, не давал упасть с обрыва обратно в серую хмарь. Только его руки, словно якорь, удерживали на плаву. Хотя я была уверена, что он уйдет и больше никогда не вернется, а меня запрут за убийство на веки вечные и выбросят ключ.

— Что теперь будет? — прорыдавшись, спросила я.

— Последний этап конкурса будет, — хмыкнул Клаус. — Тебе, кстати, неплохо бы поспать, потому что объявление финальной тройки уже завтра.

— Как завтра?!

— Ты была не в себе четыре дня. А мы решили, что последний этап пройдет, как только ты вернешься к нам.

— Но при чем тут я? Можно ведь было и без меня объявить финалистов.

— Объявить финалистов без одной из них? А тебе не изменяет чувство юмора.

— Одной из... Подождите! Я ведь человека убила! Я не должна быть на конкурсе и тем более в финале, я должна сидеть в тюрьме. В холодных страшных казематах. Не должно так быть, чтобы виновный вместо наказания получал что-то хорошее! — по щекам опять потекли слезы, но я их зло смахнула. — Я заслужила наказание.

— Ты заслужила наказание вот за эти слова. Послушай, — Клаус опять приобнял меня за плечи, притянул к себе, — ты защищала свою жизнь и жизнь подруги. Она бы убила Анну, а потом пошла и убила сестер Пилестро. Не знаю как, но она бы попыталась. Она убила почти в полном составе все семь светлых семей, что вершили суд от имени Императора. Это не была их личная инициатива, Его Величество подтвердил. А еще она убила Милену и всю ее семью. У нее было три малолетние сестры, Летиция. Да, ты не знала ту, настоящую, Милену, но они не заслуживали смерти от рук чокнутой старухи.

— Но моя мама убила ее сына!

— Да, во время нападения ее сына на пассажирский поезд. Ему нужны были солдаты, полностью подчиненные его воле для войны на стороне Меера. Тогда только погибших было больше сотни, и несколько сотен тех, у кого после ментальной атаки мозги так и не встали на место. Лети, ее сын был террористом, убийцей, садистом. Его уничтожили заслуженно.

— А остальные?

— Как я уже говорил, последние сто лет за менталистами, которые не угрожают другим людям, не охотятся.

— Правда? — чуть погодя спросила я.

— Да. Только за преступниками.

— Но ведь не всех же преступников убивают, многие сидят в тюрьмах.

— Верно, но менталисты слишком опасны, чтобы их держать живыми. Представь контроль такого сильного менталиста над тюрьмой.

Да, Клаус был прав, но все же это было не по мне. Слишком жестоко. С другой стороны, а чем я-то отличаюсь? Светлой целительской магией разорвала в клочки сердце другого человека. Хороша целительница Сорано!

— Летиция, ты сделала все правильно. — Мужчина опять чутко уловил мое настроение. — А теперь отдыхай.

С этими словами Марентино вышел, а я осталась одна со своими ужасными мыслями, которые не давали покоя. Захотелось опять забыться в этой серой вязкой безысходности и больше не выплывать, но Клаус...

Зачем он меня тянет? Неужели я ему небезразлична?

Давно он уже не заикался о том, чтобы я стала его любовницей, фавориткой, — может, хочет, чтобы я передумала? Или нет и дело в другом?

Как там сказал лорд Ниеро, семьдесят процентов, что он выберет именно меня? Все, что он говорил, было ложью, но, может, это-то правда? Ведь такой конкурс — серьезное дело, и богатые влиятельные люди, родители участниц, наверняка делают соответствующие прогнозы. Да и букмекеры тоже, вероятно, принимают ставки. Как без этого?

Еще неделю-другую назад я бы поставила на Джульетту Амирано, да вот только ее больше нет. Менталист убила еще одну ни в чем не повинную девушку, а все из-за моей семьи в том числе.

Но ведь и Клаус прав. Как я могла позволить этой сумасшедшей убить Анну? Как могла моя мама позволить выжить такому опасному преступнику, уничтожившему целый поезд людей? Я убила для защиты себя и подруги, она убила, чтобы жили сотни, а может, и тысячи. Уж кого-кого, а маму я не могу винить.

А себя? Себя могу, но только за то, что использовала целительские техники. Нет, эта женщина заслуживала смерти, но не от силы, которая должна причинять только добро, позволять жить. Выходит, я предала саму себя, свою магию, свое ведьмовство.

Неожиданно остро я почувствовала пустоту в груди, попыталась призвать магию, но та не отзывалась, ее будто и не было вовсе.

— Богиня! — заорала я и вскочила. Именно в этот момент вошел целитель с какими-то склянками.

— Леди Сорано?

— Моя сила, она не отзывается. Я ее лишилась, да?

— Леди Сорано, успокойтесь. Вот, выпейте. — Пожилой мужчина протянул какую-то настойку, густо пахнущую букетом успокоительных трав — мелисса, валериана, ромашка, пустырник. — Это нужно в вашем состоянии.

— Почему я не чувствую магию?! — я опять сорвалась на крик, слезы потекли ручьями.

— Вероятно, потому что у вас нервный срыв.

— Что?

— У вас нервный срыв, леди Сорано. Как только вы придете в норму, вы опять сможете обращаться к силе.

— Вы ее чувствуете во мне?!

— Отчетливо.

— Пожалуйста, вы не могли бы проверить еще раз? — мужчина тяжело вздохнул, отставил поднос и прикоснулся к одной из магических точек в основании шеи.

— Я ясно чувствую вашу магию, она никуда не делась.

— Я думала, меня наказала Богиня. Я ведь убила ее своей светлой силой.

— Вы не первый целитель, который убивает даром, и уж точно не первая светлая. Магии из-за этого не лишаются, только если по внутренним, психологическим причинам. Так что пейте настойку и ложитесь спать. Завтра у вас трудный день.

— Почему я седая? — когда я брала чашку со сбором со стола, успела мельком глянуть в зеркало. Не то чтобы мне было не все равно сейчас, но тем не менее.

— Из-за стресса. Вы сильно испугались, потом получили психологическую травму. Это не связано с силой или с чем-то еще. Да и покрасить один локон не проблема, думаю, вы знаете, как это делается.

— Да, благодарю.

Выпив, наконец, чудо-чай, я почти мгновенно провалилась в тяжелый болезненный сон. Вероятно, мне снилось что-то не очень приятное, но наутро вспомнить, что именно, я так и не смогла.

День предпоследнего отбора прошел как-то обыденно. Свет софитов, яркие платья, слезы и смех. И я, спокойная и отстраненная, получающая из рук Марентино диадему, символизирующую, что я в финале. Вместе со мной оказались обе Пилестро.