категорически не положено. Всё остающееся должно быть сдано в действующем порядке, всё отъезжающее – уехать. Между прочим, ответственное дело.

Ну, война и дивизия от товарища Васюка никуда не делись. Проскочил эшелон через Москву, промелькнули не особо длинные перегоны Калинин – Лихославль – Осташков – Охват, догнали своих, разгрузились, отрапортовали. Марш, и теперь еще один…

Задаваться мыслью: «отчего на вторую военную осень даже гвардия бредет по грязи откровенной пехотой», Серега не собирался. Война есть однозначная данность: пусть все вокруг катят на машинах, мотоциклах и вездеходах, лично тебе могут достаться лишь две природно-штатные ноги, бреди и не бубни, такая твоя судьба. Со своих ног в случае авианалета или иных неприятностей залечь в кювет или ямку гораздо легче, да и вообще ты – пешая единица – цель далеко не первоочередная. А если имеется лошадь Абрикоска – так то вообще роскошь, пусть несознательная сбитая задница сомневается и иначе считает.

— Подтянись! Чуток осталось! Шире ногу, гвардия, а то каша да чай стынут!

***

В серьезные наступательные бои 21-я гвардейская дивизия втянулась 24 ноября на Великолукском направлении. Первоочередная задача: «нанести удар из района Чертеж, к исходу дня выйти на рубеж озеро Ужо – Турово – Красный Луг – Могилки». Над названием последнего населенного пункта в штабе поиронизировали, но не очень – было понятно, дело предстоит непростое. Противник: горно-егерские батальоны, весьма боеготовые и опытные, крепко усиленные артиллерией и минометами. Ну, дивизию тоже подкрепили истребительно-противотанковым и танковым полком[1]. Имелись и очевидные проблемы: в нашем тылу единственное шоссе, одно на все снабжение южной группировки армии. У фрицев в глубине обороны и «железка» Великие Луки – Невель, и две шоссейные дороги, позволяющие свободно маневрировать. Боевое охранение фрицев занимало западный берег реки Ловасть, в 5 километрах от реки основные позиции первой линии обороны…

Накануне гоняли товарища Васюка жутко. То с остающимся в резерве учебным батальоном не все уговорено и связь пропала – срочно туда. Ну да, танки провод изодрали, им, твердолобым, «что не вижу ничего - не обозначено». То к саперам – готов ли мост-конструктор? Сколачивали мостовые конструкции в лесу разборными частями, ночами перевозили к реке. Мост намечался солидный – до 50 тонн обязан выдерживать.

Мелькал Серега туда-сюда, докладывал, «танкисты получили строгий выговор, кабель обозначен, саперы готовы к выдвижению, обещают и заверяют…». Понятно, что в штабе тоже все «на нервах» – наступление не такое уж частое событие. Побывал на комсомольском собрании – опять же, слова верные, но что уж тут разговаривать: почти весь народ уже в деле, а тут сидишь в тепле, в сон невыносимо клонит.

Ночью началась метель, плотная, застилающая. Хорошо это или плохо, понять пока было сложно.

— Готов? – майор оценивает автомат за плечом товарища Васюка, подсумок на ремне, телогрейку, сменившую шинель. – Раз готов, дуй с авангардом. Проконтролируй, чтоб они там не опережали в докладах реальность событий. Ну, ты знаешь.

Все Серега знал, но на крутом глинистом берегу с бойцами чуть не покалечились, пока с лодкой вниз съезжали. Скользкотища жуткая, да еще эта метель, в пяти шагах ничего не видно.

— Прытче, гвардия! Согреваемся!

Толкают черную густую воду весла и подручные доски, тянется лодка, как по киселю ледяному. Но бодр и сосредоточен старший лейтенант Васюк – в баню сходил заранее, белье сменил, чего бояться опытному фронтовому человеку? От судьбы все равно никуда не отгребешь, не спрячешься.

Перебралась усиленная разведка благополучно. Серьезная стрельба началась, когда уже прошли километра три, сходу взяли деревушку Ильино.

Вернулся Серега к реке, сопровождал пленных – фрицы из «3-го отдельного егерского батальона» – с этим предварительные разведданные не напутали. Уже вовсю шла переправа авангардного полка, доколачивали мост распаренные, в одних гимнастерках, саперы.

— Тут оставайся, Васюк – распорядился начштаба. — Если что, сразу… Ну, ты знаешь.

Нормально дело шло: двинулись от реки, взяли больше десятка деревушек. И уперлись – впереди была основная линия обороны егерей, продуманная, вкопанная и укрепленная, с серьезными узлами в деревнях. Била наша артиллерия, но не очень точно – не вскрыли все огневые точки.

Угас куцый сумрачный день. Штаб перебазировался в деревню, работали напряженно, подтягивался танковый полк. Серега поддерживал с танкистами связь, передавал-уточнял рубежи для атаки. Бронетехника была готова, но, по мнению товарища Васюка, выглядела тощевато: десяток Т-34 и пятерка легких Т-70 – ну и что это за полк? Впрочем, всё равно серьезная сила.

На следующий день ударили, прогрызли оборону, дальше еще… Сопротивление было сильным, с правого фланга фрицы почти сразу начали контратаковать, был введен в бой резерв – уже воевали учебный и отдельный пулеметный батальон у Мамеикино, смогли прикрыть дивизию с севера.

…— Связь потеряна. Взяли они высоту или топчутся? Васюк, проверь, подтверди.

Метнулся Серый от штаба к Поломам. Выбыл там комбат, впереди высота с немецким опорным пунктом, фрицы плотно минометами накрывают, наша артиллерия отстала. В овраге готовились к атаке наши, распоряжался принявший командование ротный. Ждать не будут, понимают, что если переведет дыханье немец, будет сложнее.

Отыскал старший лейтенант Васюк коновода с лошадьми, спрятавшихся в прозрачных кустах у небольшого тесного кладбища:

— Хорош мерзнуть и мин дожидаться. Обратно давай.

Почти ощупью, в вечерней непроглядности, рысили обратно. Теперь бы угадать, куда штаб передвинулся…

— Ну, Васюк, что там? Встали? Комполка докладывает – готовят атаку.

— Так и есть, товарищ полковник. Уже разобрались, сосредоточились, в полночь атакуют.

Поднимаются ночью в атаку роты, ползут, бегут с «ура», падают, снова бегут по вязкой заснеженной земле. Взят опорный, утром уже гвардия контратаки немцев отбивает.

Идет дело, но тяжело идет. Контратакуют фрицы, уже и на левом фланге жмут, переброшен из-под Невеля свежий пехотный полк немцев, сосредотачивает огонь артиллерия противника…

— Васюк! Где Васюк?! Ага, ты здесь. Живо проверь и оцени, что у нас по направлению к Клевникам. Смотри карту…

Карта и так помнилась как родная. Но что толку, текущая ситуация на ней отображаться не особо успевает, уж очень текучая, даже по подмерзающей грязи текучая.

…— Олаев, ты хоть пожрать успел?

— Успел. Лошади не особо отдохнули, товарищ старший лейтенант.

— Такое время. После войны в вольные степи Абрикоску с твоим Захом отправим. На заслуженный отдых. Говорят, вот в Тыхау хорошо, есть такое чудное место, – вспоминает Серега, вставляет ногу в стремя, и, сдерживая стон, поднимается в проклятое седло.

Опять гаснет черно-белый короткий день. Долина