вот сразу видно, настоящий сыщик, интеллектуальный – и увел свою чарующую специалистку по скорозаписям. Яниса начали подкалывать, но отоспавшийся сержант за словом в карман не лез, отбрехивался в стиле Серого, посмеялись ранбольные.

Прокуратура вернулась буквально на следующее утро. Представительница простучала каблуками прямиком в палату, сходу, сверкая лучистыми глазами, уведомила:

— Нашли! Прямо в окопе закопал, гаденыш! Доской прикрыл, все документы и деньги упрятал, присыпал. Сколько грошей - не скажу, служебная тайна. Но вам благодарность от прокуратуры, вот! – она вручила пахучий сверток и внезапно поцеловала Яна в щеку. Засмеялась:

— А вы, ранбольные, завидуйте! Да ладно стесняться, я до курсов стенографии в госпитале на Советской[11] почти год регистратором работала, все про вашего брата знаю.

Понятно, спешила девушка, поболтала пять минут, подняла настроение лечащимся, отбыла. В душистом свертке оказалась тарань – этакая отборная, с янтарным жирком, наверное, тоже у каких-то бандюков изъятая. Палата чистила рыбу, уже не подшучивала, а откровенно вздыхала:

— Нет, ну везучий же ты, Ян. И жена ждет, красавица, и такие девицы слезно благодарят, доппаек таскают. И главное, что в тебе этакого? Одна худоба и прибалтийское происхождение. Верно говорят, любят девки вашего брата.

Насчет Киры и обстоятельств жизни в Тыхау соседи были в курсе. Письма приходилось диктовать – писала девчонка, слегка похожая на Анитку, только чуть помладше, старательная, всё кончик языка высовывала, когда писала. Янис осторожно сочинял, что в мастерской невзначай руку повредили, не пуля, не осколок, а сущая несуразица, но ничего, немножко отдохнуть тоже не помешает. Понятно, и в Москве поймут, что темнит, а уж Кирочка наверняка догадается, но если вообще не писать, то еще хуже выйдет.

Рука поджила, ходил Янис с перевязью, прямо как легендарный Щорс, песня про которого «кровь на рукаве». Хорошо еще голова не обвязана, хотя и тупит порой, но целая. Пора было койку освобождать. На фронте шли непростые бои: наши нажимали, но немцы упорно цеплялись за Яшкуль. Из мастерской завезли проверенную шинель, остальное на выписке выдали «третьего срока носки». Жаль было тельник, все же оставалась память о Балтике. Получил сержант Выру приказ «прибыть для получения назначения на убытие» в управление госбезопасности. И тут последние посетители перехватили:

— Переводят?

— Жаль, но что делать, – Янис неловко, левой рукой, пожал руки старшему лейтенанту Прошенкову и зампотеху разведотряда.

— Да, приказ есть приказ. А мы потихоньку продвигаемся, тылы подтягиваем. Яшкуль взята, идем на Элисту и к Сталинграду[12]. Будь жив-здоров, Янис. Если судьба сведет, всегда возьмем. Дельный ты человек.

— Спасибо!

— Вот еще, – Прошенков достал из кармана, развернул – знак «Гвардия» сиял как новенький. – Ты гвардейцем записан, знак, хоть и с опозданием, вручаем. К награде представлен, но, видимо, не успеешь получить. А здесь гравировку на закрутке умельцы в автороте соорудили. Считай, от всей 34-й гвардейской.

— Это из тех знаков, что ли? – уточнил Янис, принимая награду.

Прошенков засмеялся:

— Помнишь? Не, те знаки вернул. Реабилитировались хлопцы, пусть уже в пехоте, но достойно воевали. Сержант в госпитале, Зайченко… кажется, еще в октябре его убило.

— Будьте живы, товарищи командиры, – пожелал Янис.

— Ты тоже бывай. Эх, какие кадры теряем, – покрутил головой зампотех.

Халхута/Хулхута и западный участок дороги, по которому Янису так и не удалось проехать. (Карта тех дней, кто рисовал уточнить не удалось)

Продолжила 34-я гвардейская наступать на Элисту, возьмут город прямо на Новый год: около 23 часов 31 декабря 1942 года ворвутся в город геройские автоматчики гвардии младшего сержанта Дегтяренко, а их поддержат лихие кавалеристы Отдельного калмыцкого разведэскадрона. Утром нового года стихнут в городе последние перестрелки.

А Янис ехал в другую сторону: через Гурьев, глубокими тылами, но тоже с дальнейшим поворотом на запад. Встретил Новый год в поезде, привычно ходил за кипятком на станциях, получал хлеб и сахар по аттестату, болтал с попутчиками, руководил самодеятельным устранением вредоносных сквозняков в разболтанном вагоне. Разминал и осторожно тренировал, как учили врачи, раненую руку, вспоминал Астрахань, арбузы, мастерские, но больше почему-то рейды. Вроде не так и много провоевал по пескам и сухим ерикам, а вот застряло в душе. А еще осмысливал, как от этих бесконечных и никчемных переездов избавиться. Опытный же человек, а вот болтает, как ту щепку приливом-отливом. Понятно, что далеко не всё от рядового бойца зависит, но все же что-то и от него зависит.

[1] Автобус АМО-4 выпускался в 1932-34 годах. Имел деревянный кузов на 22 сидячих места.

[2] Ильмени – специфическая система солоноводных и пресных озер, иногда обособленных группами, иногда одиночными. Питаются озера стоками из дельты Волги в половодье, через протоки-ерики.

[3] Очень похожий эпизод произошел 1 августа. Немецкая моторизованная группа вышла к нашим постам ВНОС в районе зимовки колхоза «Трудолюбие». Подробности боя известны в общих чертах. Ясно, что посты долго не продержались, 18 бойцов попали в плен. Среди них было 14 девушек. Были расстреляны на месте, в живых осталась раненая Вера Никонова. Ее нашли на следующий день разведчики 152-й осбр.

[4] Достоверно о существовании подобной сводной опергруппы ничего не известно. О действиях наших разведподразделений в данном районе сведения не очень точны и полны. Но точно известно, что формировались сводные отряды, порой действовавшие очень удачно.

[5] 5 сентября самолет комэска Всеволода Ширяева был подбит при первом заходе. Капитан продолжи штурмовку, поняв, что машину спасти невозможно, направил Ил-2 на скопление техники фашистов. Удостоен звания ГСС в феврале 1943г.

[6] Речь о действиях сводной группы под командой комполка 503-го СП майора Дурнева.

[7] Фирма Phaenomen-Werke с 1935 года и практически до конца войны производила разные модификации 1,5-тонного грузовика Granit. Машина была легкой, недорогой, удачной. Имелись грузовые, санитарные и прочие варианты.

[8] Худук (калмыцкое) – степной колодец, родник.

[9] (нем.) Не стрелять. Мы друзья калмыцкого народа. Приветствуем степных джигитов!

[10] В октябре на астраханском направлении появились сформированные немцами из советских военнопленных туркестанские батальоны: 450-й, 782-й, 811-й. Общая численность около 3тыс. Солдаты батальонов носили и немецкую и советскую форму, особого доверия у хозяев не вызывали, использовались как вспомогательные части.

[11] В здании на ул. Советская 13 (здание областных партийных курсов) располагался эвакогоспиталь №1592.

[12] К Сталинграду гвардейцы 34-й гвсд не выйдут. На Ставрополье развернутся.

Глава 12. Безымянные реки и высоты

В