Однако я не стала опровергать его ложь. Пусть пока думает, что я ему верю.

Томас имел вескую причину для сокрытия своей случайной связи с Эйприл под завесой вымышленной интрижки.

И, разумеется, у его жены была еще более веская причина скрывать, что ей известно и про сочиненный роман, и про настоящий – с Эйприл.

Вас удивляет, что я знаю про отношения моего мужа с Респондентом № 5?

Джессика, возможно, вам кажется, что вы все просчитываете. Но, став Респондентом № 52, вы хотя бы должны были усвоить, что никогда не следует делать скоропалительных выводов.

Жаль, что сейчас вы так расстроены. Но вы сами виноваты.

Вам очень одиноко.

Не волнуйтесь. Скоро вы составите мне компанию.

23 декабря, воскресенье

«Джессика, вы говорили по телефону с родными? Как им отдыхается во Флориде?»

Я тупо смотрю на SMS-сообщение, а в голове роятся вопросы.

Доктор Шилдс лишила меня работы. Отняла у меня парня. Что она сотворила с родителями и Бекки?

Я лежу в постели, подтянув к груди колени. Лео притулился рядом. После того как Ноа бросил меня на углу улицы, я звонила и писала ему, но он не отвечал. Мне ничего не оставалось, как вернуться домой и залиться горючими слезами. К тому времени, когда поступило сообщение от доктора Шилдс, мои рыдания утихли до всхлипов.

Мама пыталась связаться со мной вчера вечером, когда я проникла в дом доктора Шилдс, а я ей ведь так и не перезвонила. При этой мысли я резко сажусь в постели. А сообщения она не оставила.

Силясь не поддаваться панике, я звоню маме на мобильный телефон. Мой вызов принимает автоответчик.

– Мама, пожалуйста, срочно перезвони мне, – с надрывом в голосе произношу я.

Звоню на номер отца. Та же история.

Мне становится трудно дышать.

Доктор Шилдс никогда не упоминала название курорта. Мама позвонила мне сразу по прибытии, похвасталась, что у них номер с видом на море, на территории – бассейн с морской водой, но она не уточнила, где они остановились, а я сама до того была ошарашена тем, что происходит в моей жизни, что даже не подумала спросить.

Как можно быть такой беспечной?

Я продолжаю названивать родителям.

Потом хватаю куртку, сую ноги в сапоги и вылетаю из квартиры. Бегом спускаюсь по лестнице, проталкиваясь мимо соседки с сумкой продуктов. Она бросает на меня испуганный взгляд. Я знаю, что тушь у меня наверняка размазалась, волосы взлохмачены, но мне плевать, в каком виде я предстану перед доктором Шилдс.

Я выскакиваю на улицу и, как сумасшедшая, машу рукой, пытаясь поймать такси. Одно останавливается возле меня, я запрыгиваю на заднее сиденье.

– Побыстрей, пожалуйста, – прошу я водителя, называя ему домашний адрес доктора Шилдс.

Через пятнадцать минут я у ее дома, но плана у меня по-прежнему нет. Я просто колочу в дверь, отбивая руки.

Наконец доктор Шилдс появляется на пороге. Она не удивлена, будто ждала меня.

– Что вы с ними сделали?! – кричу я.

– Прошу прощения?

Одета она, как всегда, безупречно: серо-сизый топ, черные брюки по фигуре. Мне хочется схватить ее за плечи и встряхнуть.

– Вы что-то сделали с ними, я знаю! Я не могу дозвониться до родителей!

Она отступает на шаг.

– Джессика, сделайте глубокий вдох и успокойтесь. Иначе разговора у нас с вами не получится.

В ее тоне слышится упрек, словно она отчитывает неразумного ребенка.

Криком я от нее ничего не добьюсь. Если она и соизволит ответить мне, то только на своих условиях, будучи уверенной, что хозяйка положения – она.

Я пытаюсь обуздать свой гнев и страх.

– Можно войти? – спрашиваю я. – Мне нужно с вами поговорить.

Она открывает дверь шире, и я следую за ней в дом.

Играет классическая музыка, в комнатах, как обычно, безукоризненный порядок. На полированном деревянном столике у входа, под панелью системы сигнализации, стоит горшочек с цветущей петунией.

Идя мимо, я стараюсь не смотреть на щиток.

Доктор Шилдс заводит меня в кухню и жестом предлагает занять табурет.

Я сажусь и вижу на гранитной столешнице ветку черного винограда и клинышек кремообразного сыра, словно она ожидала гостей. Рядом – один хрустальный бокал со светло-золотистой жидкостью.

Идеально, совершенно, за гранью разумного.

– Где моя семья? – осведомляюсь я, силясь говорить ровным тоном.

Не отвечая, доктор Шилдс неспешно идет к шкафу и достает еще один хрустальный бокал – точно такой, как на столе. Впервые она не спрашивает, хочу ли я что-то выпить. Вместо этого подходит к холодильнику, берет из него бутылку «Шардонэ» и наполняет бокал.

И ставит его на стол передо мной, будто мы две закадычные подружки: сейчас будем наслаждаться вином и делиться секретами.

Мне хочется кричать, но я знаю, что, если начну ее торопить, она, доказывая свое превосходство, заставит меня ждать дольше.

– Ваша семья во Флориде, Джессика, и чудесно проводит там время, – наконец произносит она. – Почему вы решили, что они могут быть где-то еще?

– Потому что вы прислали то сообщение! – выпалила я.

Доктор Шилдс выгибает брови.

– Я просто поинтересовалась, как им отдыхается, – говорит она. – Надеюсь, это не преступление?

Она как будто искренне недоумевает, но я вижу ее насквозь.

– Я хочу позвонить на курорт, – с дрожью в голосе заявляю я.

– Что же вам мешает? – удивляется доктор Шилдс. – У вас нет телефона?

– Вы мне его не давали, – парирую я.

Она хмурится.

– Джессика, я не делала секрета из названия курорта. Ваша семья отдыхает там уже три дня.

– Прошу вас, – взмолилась я. – Дайте мне с ними поговорить.

Доктор Шилдс молча встает и берет со стола свой телефон.

– У меня здесь есть подтверждение из отеля с его адресом и контактами. – Она листает почту – нескончаемо долго. Потом диктует телефон.

Я тотчас же звоню.

– Добрый день. Отель «Уинстед». С вами говорит Тина, – отвечает певучий женский голос.

– Мне необходимо связаться с семьей Фаррис, – настойчивым тоном прошу я.

– Конечно. Сейчас соединю. В каком номере они остановились?

– Не знаю, – шепотом отвечаю я в трубку.

– Минуточку.

Я смотрю на доктора Шилдс. Она встречает мой взгляд. Я опять замечаю, что глаза у нее голубые, как лед. В трубке, словно в насмешку, играет веселая рождественская мелодия песенки «К нам спешит Санта-Клаус».