– Бедная девочка. Вы хоть немного спали?

Я поднимаю голову. Веки тяжелые, глаза словно песком залеплены. Она знает, что я не спала. Знает, что я не ела. Ей и спрашивать об этом не нужно.

– Я сейчас. – Доктор Шилдс слезает с табурета и исчезает. Двигается она бесшумно; даже не определишь, что она находится в доме.

Я совершенно изнурена, но это такой тип усталости, которая, я знаю, не даст мне сегодня крепко заснуть. Голова тяжелая, ватная, однако телом владеет нервное возбуждение.

Доктор Шилдс возвращается. В руке она что-то несет – не могу понять что. Она входит в кухню, выдвигает один из ящиков. До меня доносится тихое шуршание. Потом я вижу, как она перекладывает из пузырька в маленький пакетик крошечную овальную таблетку.

Она запечатывает пакетик и подходит ко мне.

– Безусловно, это я виновата в том, что вы сейчас столь неуравновешенны, – ласково молвит она. – Мучила вас откровенными беседами, потом еще эти эксперименты. Мне не следовало вовлекать вас в свою личную жизнь. С моей стороны это было непрофессионально.

Ее слова – приятные, утешительные, теплые – окутывают меня, словно ее кашемировый палантин.

– Вы – сильная женщина, Джессика, но над вами довлеет чудовищный гнет негативных факторов. Увольнение отца; посттравматический стресс, что вы переживаете с того вечера, когда над вами надругался театральный режиссер, масса финансовых проблем… Ну и, разумеется, чувство вины из-за сестры, которое до сих пор не отпускает вас. Все это в совокупности психологически очень трудно выдержать.

Она вкладывает в мою руку пакетик.

– В праздники особенно тяжело оставаться одной. Это поможет вам сегодня заснуть. Конечно, я не вправе давать вам лекарство без рецепта, но считайте, что это мой последний подарок.

Я смотрю на таблетку и, даже не задумываясь, благодарю:

– Спасибо.

Словно она пишет текст моей роли, а я просто читаю за ней.

Доктор Шилдс берет мой бокал с вином, к которому я почти не притронулась, и выливает его содержимое в раковину. Затем счищает в мусорное ведро сыр с тарелки, туда же бросает виноград, к которому тоже никто не прикоснулся.

Опорожненный бокал. Корка от сыра.

Я мгновенно встрепенулась, наблюдая за ней.

Доктор Шилдс не смотрит на меня – поглощена наведением порядка, – но если б увидела мое лицо, сразу бы поняла: что-то пошло не по ее сценарию.

В памяти всплывают ее записи в досье Эйприл: Все следы твоего пребывания здесь были уничтожены… Бокал вымыт… Остатки «бри» и винограда выброшены в мусорное ведро…

Словно тебя никогда здесь и не было. Словно тебя больше не существует.

Я смотрю на прозрачный пакетик с крошечной таблеткой в своей руке.

И все мое существо пронизывает леденящий страх.

Что же ты с ней сделала? – думаю я.

Нужно уходить, немедленно, пока она не догадалась о моих подозрениях.

– Джессика?

Взгляд доктора Шилдс обращен на меня. Я надеюсь, что эмоции, отражающиеся в моем лице, она приняла за отчаяние.

Голос у нее тихий, увещевающий.

– Я просто хочу, чтобы вы знали: не стыдно прибегнуть к вспомогательным средствам, если понимаешь, что без них не обойтись. Любому человеку иногда необходимо отрешиться от действительности.

Я киваю.

– Да, наверно, было бы неплохо наконец-то как следует выспаться, – дрожащим голосом соглашаюсь я.

Я убираю таблетку в сумку. Потом встаю с табурета и беру куртку, заставляя себя не спешить и не суетиться, чтобы не выдать паники. Доктор Шилдс, по-видимому, не намерена провожать меня к выходу. Она остается в кухне, губкой вытирая безукоризненно чистый гранит. Я поворачиваюсь и иду в прихожую.

С каждым шагом я все сильнее ощущаю покалывание между лопатками. Наконец я у двери, открываю ее и, ступив за порог, аккуратно затворяю за собой.

* * *

Добравшись до дома, я в ту же минуту вытаскиваю из сумки полиэтиленовый пакетик и внимательно рассматриваю маленькую овальную таблетку. Маркировка на ней легко читается, и я по кодовому номеру нахожу информацию на сайте определения лекарственных средств. Это «Викодин» – наркотический препарат, выдаваемый по рецепту. По словам миссис Восс, именно его смертельную дозу приняла Эйприл в парке.

Теперь я точно знаю, кто и зачем дал эти таблетки Эйприл.

Доктор Шилдс, вероятно, как-то выяснила, что Томас изменил ей с Эйприл, – иначе она не вложила бы ей в руку эту отраву. Остается понять, как доктор Шилдс заставила Эйприл проглотить таблетки.

Необходимо вернуться в Ботанический сад в районе Уэст-Виллидж и найти скамейку у замерзшего фонтана. Место, где Эйприл предпочла умереть, вероятно, чем-то примечательно.

И о том, что Томас придумал свой роман с владелицей бутика Лорен, доктор Шилдс тоже знает? Впрочем, если уж я сумела это выяснить, то доктор Шилдс, с ее прозорливостью и вниманием к мельчайшим деталям, наверняка раскрыла его обман.

Много ли времени пройдет до того, как она проведает про мое несанкционированное свидание с Томасом и про всю ту ложь, что я ей наговорила?

И, когда узнает, что я переспала с ее мужем, как она поступит со мной?

24 декабря, понедельник

Джессика, вы сейчас погружены в глубокое забытье, лишенное сновидений? Крепкий сон вам необходим.

Вас никто не потревожит. Вы в полном одиночестве.

Работа вас больше не отвлечет, вы ее потеряли. Лиззи уехала. Наверно, вы рассчитывали встретить Рождество с Ноем? А он укатил к родным в Вестчестер.

Что касается ваших близких, они недоступны. Сегодня утром консьерж по телефону удивил их приятной новостью: они отправляются в однодневное путешествие на прогулочной яхте. А в океан трудно дозвониться по сотовой связи.

Даже ваш новый друг, Томас, будет занят.

Но и те, кто празднует Рождество в кругу близких, тоже могут чувствовать себя одиноко. Вы уже знаете состав действующих лиц моей семьи, Джессика. Но этих декораций вы не видели.

Вот мизансцена: канун Рождества в поместье семейства Шилдс в Литчфилде (штат Коннектикут), расположенном в полутора часах езды от Нью-Йорка.

В большой гостиной зале пылает камин. На каминной полке изящные фигурки из лиможского фарфора образуют вертеп. В этом году мамин декоратор выбрал для украшения елки белые огоньки и сосновые шишки идеальной формы.

Красиво, правда?

Отец откупоривает бутылку «Дом Периньон». Из рук в руки передается блюдо с жареными кусочками хлеба и копченым лососем с икрой.

Под елкой лежат чулки с подарками. В комнате всего четыре человека, но чулок пять.