Салли прыгнула вперед. При пониженной гравитации она летела в направлении Фрэнка слишком медленно. Но затем наконец врезалась в него, обхватила руками за талию и повалила на землю.

Меньше чем через один удар сердца ракета-червь ударила в землю. Салли ощутила на себе воздушную волну, слабую из-за разреженного воздуха, а затем более мощный тепловой удар.

Когда все закончилось, она обнаружила, что лежит на Фрэнке, вцепившись ему в спину, и задыхается. Она неуклюже скатилась с него в своем скафандре.

– Какого черта… как он мог так ударить? – произнес Фрэнк, присев.

– Он попал чертовски близко.

– Если это оружие живое – учитывая весь этот метан и воздушные мешки, – то мне интересно, насколько точно он может прицелиться?

– Если оно живое, то возможно, само направляет себя на цель, – проговорил Уиллис с нарезающего круги планера. – Тут этот парень снова возвращается на своих проклятых санях.

Салли увидела изгибающийся шлейф пыли. Под парусом на палубе стояла фигура: с телом, как у огромной прямоходящей сороконожки, непропорционально завернутая в пластиковый мешок из набора для выживания и с неким подобием копья в руках.

Фрэнк встал, тяжело дыша.

– Клянусь богом, я старею. Ты только посмотри на этого ублюдка. Он не знает жалости.

– Продолжай оставаться наверху, пап, – Салли посмотрела вверх. – Просто оставайся там, куда его ракетные черви не долетают.

– Принято. Но как быть с вами?

Фрэнк обернулся к столбу пыли:

– Мы разделимся.

Не мешкая ни секунды, он развернулся и неуклюже побежал в своем скафандре по грязи.

– Беги, Салли! – крикнул он, обернувшись на ходу. – Беги в другую сторону!

На мгновение она застыла.

А затем побежала в противоположном направлении. Ее голова была опущена, тело наклонилось вперед, сапоги отталкивались от покрытой коркой земли. Она тренировалась бегать в марсианских условиях. И сейчас стало понятно, для чего это было нужно.

– За один заход он может управиться лишь с одним из нас, – услышала она Фрэнка. – Он мог бы ударить и с расстояния, но тогда все равно у одного из нас шансы выше. И если мы будем продолжать двигаться, то, может быть, измотаем его.

– Может, да, а может, и нет. Мы могли просто встать и сражаться.

– Чем? Это лучший вариант, Салли. Сначала вымотаем его, а потом уже прикончим.

– Пап? Что ты оттуда видишь? Что он делает?

– Он мешкает. Сейчас у лагеря, точнее, у того, что от него осталось. Еще пару раз проехался по остаткам «Одина», думаю, просто забавы ради. Слушайте, у меня возникла мысль получше. Я спущусь и подберу одного из вас.

– Давай, – Фрэнк мгновенно ухватился за эту идею.

– И оставишь другого ему на растерзание? – спросила Салли.

– С этим мы разберемся в процессе, – произнес Фрэнк. – Давай, Уиллис, вперед.

Салли остановилась, тяжело дыша, и взглянула на нарезающий круги планер. Было видно, что Уиллис еще не начал опускаться. Оглянувшись, она посмотрела на песчаную яхту, следы от ее полозьев в грязи, громоздкую фигуру китобоя, обернутую в мешок для выживания. За ним виднелась все еще неуклюже бегущая фигура Фрэнка. Ей подумалось, что сверху, откуда смотрел ее отец, ситуация должна была выглядеть абсолютно симметричной. Охотник в центре, по сторонам от него две жертвы, обе на более-менее равном расстоянии. Тот, кого Уиллис решит забрать первым, имеет гораздо больше шансов выжить, чем второй; и она, и Уиллис это знали. Так кого же он выберет?

Она была дочерью Уиллиса. И считала, что для большинства людей это имело бы решающее значение. Но Уиллис не был обычным отцом.

Он все еще колебался. Он действительно размышлял. Выбирал, кого спасать, между ней и Фрэнком Вудом, пока она ждала.

Затем, пошевелив крыльями, планер вышел из виража, будто соскользнув с невидимой в воздухе вершины, и понесся к земле.

Прямиком к Салли.

Сидя в планере, Салли и Уиллис наблюдали с воздуха за тем, как китобойная яхта приблизилась к Фрэнку Вуду, сопровождаемая шлейфом красной марсианской пыли. Фрэнк принял свой последний бой, выбрасывая вперед кулаки в перчатках всякий раз, когда яхта проходила мимо, снова и снова. Они ничем не могли ему помочь.

Наконец, потеряв терпение, ракообразный спрыгнул со своей яхты и приземлился в пыли – ему явно мешали намотанные на него слои наборов для выживания. Он прыгнул к Фрэнку и выбросил вперед копье, еще даже не успев завершить свой шаг при низкой гравитации. Фрэнк попытался перейти, но рак тут же последовал за ним, и, таким образом, они оба прошли между мирами, продолжая сражаться в грязи.

Затем копье ударило в лицевое стекло шлема Фрэнка, и оно разбилось. В то же мгновение звук его прерывистого дыхания исчез из передатчиков, он содрогнулся и упал навзничь.

А Уиллис последовательно повел их над алеющей поверхностью другой марсианской равнины, под таким же маслянистым небом. Смертельная сцена внизу исчезла, унеслась, будто ее и не было.

Говорить было нечего. Поэтому первое время они молчали.

Они последовательно продвигались обратно на Запад – тем же путем, которым прошли раньше, на Марс Дыры и в итоге домой. Салли прошла в герметичный кормовой отсек планера, где находилась маленькая ванная. Там она расстегнула скафандр – впервые с того момента, как они покинули лагерь, чтобы исследовать яму. Казалось, это было несколько дней назад, хотя на самом деле прошло всего несколько часов: за бортом по-прежнему стояло раннее марсианское утро. Она вдохнула воздух кабины, подозрительно разреженный, со слабым запахом гари. Вне всяких сомнений, в герметичном внутреннем корпусе образовались трещины после полученного планером повреждения, из-за той пробоины, которую проделал в фюзеляже ракетный червь. Но ею можно было заняться позже, а пока просто уделить немного времени себе: снять скафандр, опорожнить его мочесборник и обтереться влажными полотенцами.

Провести немного времени подальше от отца.

Когда она снова к нему присоединилась, он по-прежнему сидел за приборной доской. Планер двигался на запад, и съежившееся марсианское солнце закатывалось над чередой последовательных ландшафтов – одинаковых во всем, кроме мелькающих мимо, изменяющихся деталей: беспорядочно рассеянных гор, кратеров и рисунков теней. Уиллис взглянул на нее, щиток его шлема был поднят, в руках он держал маленькую стеклянную емкость, внутри которой находилось что-то похожее на китовый ус.

– Когда-нибудь мы вернемся назад и похороним Фрэнка как положено. А потом ему поставят памятник высотой в триста футов. Вырежут из марсианского камня. И все из-за вот этого.

– Из-за кабеля.

– Да. Мы получили то, за чем пришли, пускай нам дорого пришлось за это заплатить. И с его помощью мы изменим мир. Все человеческие миры.