– Что, опять?

– Лучше просто поверь мне. Послушай, Салли, я проверил наши системы. Нам двоим вполне хватило бы тех запасов, которые удалось спасти, чтобы добраться до дома. Но есть другие проблемы. «Тор» не сможет пройти весь обратный путь. Мы получили слишком серьезные повреждения. Потеряли слишком много жидкости для охлаждения и гидравлики. Даже установка для выработки метана вот-вот отключится.

Она села на свое место позади него и пожала плечами.

– Ну, в конце концов, он вполне справился с тем, чтобы продолжить полет после ракетной атаки.

– Да. Послушай, нам надо будет пройти через щель, – он сделал паузу. – И мне нужно, чтобы ты сказала, где мы можем ее найти.

Салли поняла, что он имеет в виду. Она закрыла глаза и почувствовала процесс перехода, его медленный ритм – снова, снова и снова, один переход в секунду – словно размеренная пульсация глубоко в ее голове. И за всем этим – смутное ощущение обширной топологии этого Долгого Марса, похожее на то, что всегда возникало у нее на Долгой Земле. Ощущение взаимосвязей.

Отец хотел, чтобы она нашла мягкое место, кратчайший путь через Долгий Марс. Место, через которое они могли бы проскользнуть…

– И я бы привела тебя домой, – закончила она свою мысль вслух. – Сквозь мягкие места, как называл их дедушка Патрик. Держа тебя за руку, как в детстве, когда я маленьким ребенком вела тебя в твой сарай с инструментами в Вайоминге, на Западе-1.

– Это лучшее, что я могу предложить. Это должен быть всего лишь запасной план, Салли. Я имею в виду, что мог это логически предположить, но не был уверен, есть ли здесь мягкие места, сможешь ли ты их найти и использовать…

– Использовать, чтобы спасти тебя. И твой драгоценный «кабельный ус».

– Да, это ценная вещь, Салли. Гораздо более ценная, чем что-либо другое.

– Чем жизнь такого человека, как Фрэнк Вуд?

– Права человека, жизнь одного индивида ничтожны по сравнению с ценностью технологии вроде этой. Мы сейчас рассуждаем о судьбе целого вида.

Она чувствовала себя холодной, вялой и пассивной. Как будто ей пришлось пройти через все это за один шаг.

– Когда ты был в планере, а мы с Фрэнком ждали на земле – кого же из нас ты выберешь, чтобы спасти… Ты ведь колебался.

Он ничего не ответил.

– Я имею в виду, что большинство отцов инстинктивно спасали бы своих дочерей. Правда? Я думаю, Фрэнк бы это понял. Но ты колебался. Ты в это время прикидывал, не так ли?

– Я…

– Вот что я думаю. Ты взвесил нас – меня и Фрэнка. Фрэнк – лучший пилот. С точки зрения управления планером Фрэнк был бы тебе более полезен, чем я. Также совершенно очевидно, что Фрэнк был лучше подготовлен для управления «Галилеем», чтобы отвезти нас домой. Но ты оценил степень причиненного ущерба и понял, что планер не выдержит, что тебе потребуется короткий путь. А что касается «Галилея», то ты наблюдал за моими тренировками для различных аварийных ситуаций… еще я думаю, что русские из Марсограда помогут нам, когда нужно будет лететь домой. Мы справимся с «Галилеем». Но мягкие места оставались ключевым пунктом. Все это означает, что я оказалась нужна тебе больше, чем Фрэнк. Дело не в семье и не в преданности. Единственное, что тебя интересовало, кто из нас будет полезнее в текущих условиях, исходя из возможности двигаться вперед. И это оказалась я, из-за моей способности чувствовать мягкие места. Вот почему ты спас меня, а не Фрэнка.

– Что ты хочешь, чтобы я тебе ответил…

– И конечно же, – перебила она его, – вот почему ты в первую очередь связался тогда со мной. Пригласил в Дыру, позвал на Марс. Ты связался со мной впервые за долгие годы, как гром среди ясного неба объявившись словно из ниоткуда, – отец, который перевернул мир с ног на голову и исчез без следа, когда я была еще подростком. Тебе не я нужна была в твоем путешествии. Тебе нужны были мои способности. Я была запасным вариантом на случай, если планер не вытянет. «Волшебная лоза» в человеческом обличье, не более.

Казалось, он обдумывал ее слова.

– И что ты хочешь этим сказать? Ты будто считаешь, что я действовал неблагоразумно. Правда? Но, Салли, я не благоразумный человек. Благоразумные люди – это такие, как Фрэнк Вуд. Когда его карьера пошла прахом, он с этим смирился. Он работал водителем проклятого экскурсионного автобуса на Мыс, пока каким-то образом не узнал про Дыру. Затем он снова плыл по течению, пока не нарисовалась ты с той женщиной из полиции… В конце концов он принял свою смерть там, в грязи. Я не Фрэнк Вуд и не принимаю безропотно то, что мне подкидывает вселенная. Я не благоразумен. Поэтому я меняю вселенную.

К своему удивлению, она не чувствовала злости. Наверное, она повидала слишком много дерьма во время своих странствий по Долгой Земле, чтобы злиться на недостатки других людей. Даже на своего отца. Тогда что же она чувствовала? Разочарование? Возможно. Но Уиллис всегда себя так вел. Может, жалость? Но к кому – к Уиллису или к себе?

– Да, – произнесла она, – ты человек, который меняет вселенную. Но еще ты мой отец…

– Так повзрослей наконец! – прорычал он.

И Салли провела отца сквозь прохладные туннели, мягкие места Долгого Марса.

На Марсе Дыры Виктор, Сергей и Алексей были рады увидеть их снова, хотя эту радость омрачило известие о смерти Фрэнка. Затем Салли и Уиллис пересекли космическое пространство, вернувшись на Кирпичную луну и в Космо-Д. Те недели, что занял полет домой, они практически не разговаривали, обращаясь друг к другу только по рабочим вопросам.

Сразу же после возвращения Салли отыскала семью Фрэнка Вуда. Она ненавидела подобные обязательства, но понимала, что никто кроме нее не расскажет им о том, как он умер.

Затем она посетила могилу Моники Янсон в Мэдисоне, Запад-5, чтобы рассказать и ей тоже.

Именно тогда она получила послание от Джошуа Валиенте.

За окном стоял конец августа, когда возвращение кораблей ВМС США «Нейл О. Армстронг-2» и «Юджин Э. Сернан» из экспедиции в отдаленные уголки Долгой Земли вызвало осложнения для Следующих, находившихся в тюрьме-лечебнице на Гавайях. Потому что капитан Мэгги Кауфман и ее команда привезли домой Наполеонов, виновных в гибели «Армстронга-1». Чудовищ, в которых сразу же распознали Следующих.

Нельсон подозревал, что особую роль в этом сыграл образ их лидера, который называл себя просто Дэвидом и стал главной причиной опасных для Следующих последствий. Он не был приспособившимся, сломленным ребенком вроде Пола Спенсера Уагонера и прочих. Дэвид был взрослым, высокого роста, высокомерным и властным; он вызывающе смотрел через решетку клетки, в которую его поместили, в объективы телекамер. Настоящий Наполеон, устрашающий сверхчеловек.

Вокруг Дэвида и ему подобных начали образовываться и сгущаться страхи. Со Следующими надо было что-то делать. Вопрос только: что именно?