– Ну и как он?

– Два раза пришел в сознание, просил пить. Но ему нельзя, – лаконично ответил гензыр.

– Ладно, тогда сам пойду мечами поработаю, – пробормотал командир и подался на верхнюю палубу.

Правда, он не сразу приступил к разминке. Пришлось ответить на вопросы демонов, которые тоже были взволнованы ночной трагедией. А чуть позже подошла и Нимим, только что осмотревшая раненого. Хоть и грустно, но с некоторой надеждой она сказала:

– Раз Теодоро до сих пор не умер, то его шансы на выздоровление увеличились. У него кризис.

– И когда же кризис кончится?

– Думаю, к обеду. Если никаких осложнений не последует, то он даже сможет самостоятельно сойти на берег.

– Хм! То он лежит при смерти, а то через два дня ходить сможет, – удивился Загребной. – Не слишком ли радикальное лечение?

– Вот именно! Не забывай, кто его лечит. Помнишь, как мы с Хазрой быстро встали на ноги после жутких побоев?

Вместо ответа мужчина лишь бережно и ласково сжал ладошку своей Бениды. Воспоминания о тех днях до сих пор то и дело всплывали перед глазами Семена.

– А тут нам еще Виктория помогает. Не забывай, что она Шабена уже десятого уровня. От нее идет такой поток энергии, что Хазра сидит рядом в трепетном молчании.

– А это не повредит? – забеспокоился отец.

– Не переживай. Твоя дочь умница и учится прямо на ходу. Мне кажется, вряд ли бы кто сумел так помочь раненому, как она.

– Ладно, тогда мне нужен другой спарринг-партнер. Не согласишься?

Нимим демонстративно провела взглядом по его фигуре сверху вниз и обратно:

– Ну, если ты потом не станешь жаловаться…

Ближе к обеду наверху показалась Хазра:

– Меня деликатно выпроводили из каюты.

– Почему? – насторожился командир.

– Я, видите ли, мешаю им обсуждать личные проблемы.

– Надо же…

– Он что, и говорить уже может? – спросила Нимим.

– С трудом. Да и горячка у него не проходит. Он, можно сказать, пылает. Но вот говорить так все время и порывается. Хорошо, что Виктория его сдерживает и постоянно рот ладошкой закрывает.

– И хорошо, что ладошкой…

Ворчания обеспокоенного папаши были Бенидами полностью проигнорированы, и они еще минут десять детально обсуждали полученные Теодоро раны и последствия этих ран для организма. И только появление капитана прервало их оживленный диалог. Морской волк выглядел немного смущенным и вертел в руках судовой журнал.

– Тут вот какое дело… – неуверенно начал он, чем заставил своих слушателей затаить дыхание перед очередным ударом. Хотя никто еще не знал, что это будет за удар.

– Меня позвали в каюту Теодоро и высказали одну… хм, деликатную просьбу. И я не могу отказаться от возложенных на меня законом обязанностей.

– Он решил сделать завещание? – спросила Хазра.

– Да нет, дело в другом…

Капитан сам на себя досадовал за нерешительность, поэтому подобрался и уже более крепким голосом объявил:

– Наемник Теодоро решил жениться. И вызвал меня для регистрации брака.

– Н-на к-ком ж-жениться? – На ошарашенного Семена было жалко смотреть.

– На вашей дочери. Со стороны молодого в каюту уже приглашены его дядя и наставник. Теперь вот я поднялся за вами.

Пожалуй, впервые в жизни Семен прочувствовал выражение «Как гром среди ясного неба». Он стоял словно пришибленный, а потом обескураженно произнес:

– Но ведь они только раз поцеловались!

– Может, и не раз… – заметила Нимим.

– И чем этот поэт вскружил ей голову?

– Разве для этого нужны только стихи?

– Но ведь они знакомы так мало времени!

– Почти столько же, что и мы.

– Но это не дает им ни малейшего права на женитьбу!

– Странно! Не ты ли мне еще в Юлани предложил совместную жизнь?

– Как ты можешь сравнивать! Мы ведь взрослые люди, а она еще ребенок.

– Семен, она уже женщина и имеет полное право сама выбирать свою дорогу в жизни. Или не ты мечтал отдать ее в добрые и любящие руки?

– Да? Но я еще мечтал о надежных руках.

– Теперь уже поздно. Главное – что они, скорее всего, любят друг друга.

– Какая может быть любовь при таком коротком знакомстве?

– Опять ты себе противоречишь, – вздохнула Нимим. – Идет по второму кругу? Хорошо, тогда ответь: ты меня любишь?

Голова у Семена отказывалась соображать, и он примолк. Из ступора его вывел голос капитана:

– Хочу напомнить, что воля тяжелораненого для меня является приоритетной, и я должен поспешить исполнить свои обязанности.

Дальше все происходило словно в нелепом кино. Все «родственники» чинно устроились в тесной каюте по бокам от койки, на которой полулежал на подушках Теодоро. Рядом с ним сидела Виктория, держа своего суженого за руку во время всей церемонии. Капитан зачитал права и обязанности сторон, призвал молодых любить друг друга вечно, предложил поцеловаться и объявил их мужем и женой. Затем попросил присутствующих поздравить молодоженов. Торрекс и Савазин скрывали свои эмоции, Бениды, улыбаясь сквозь слезы, поздравили молодых, а Семен словно окаменел. На виноватый поцелуй дочери он почти и не среагировал, но Теодоро его таки вывел из ступора. Вначале он со стоном приподнял правую руку для рукопожатия и, когда она была подхвачена, сдержанно заговорил:

– Отец! Теперь у тебя стало одним сыном больше. И твоя дочь для меня – это наивысшая и самая желанная награда в жизни. Клянусь, она будет счастлива. А что мы не смогли сегодня как следует отпраздновать нашу свадьбу, так это не беда, на берегу наверстаем.

Подавив слезы, Загребной протяжно вздохнул и бережно, с чувством пожал обессиленную руку:

– Ладно… сынок, ты, главное, выздоравливай как можно быстрей. Я тоже буду вас любить как одно целое.

Словно из последних сил дождавшись такого ответа, Теодоро облегченно прикрыл глаза.

– Да здесь уже дышать нечем! – сказала Нимим. – Все выходите отсюда. И не топайте, раненому нужен покой.

Но Хазра ей с улыбкой возразила:

– Когда это только что вступившему в брак счастливчику прописывали покой и тишину?

– Ты тоже свободна! – отрезала Нимим и добавила уже вслед мужчинам, вышедшим в коридор: – Кстати, господин капитан, попрошу сегодняшний ужин сделать более торжественным по случаю свадьбы. Договорились?

В ответ послышался довольный хохот и признание:

– Обожаю свадебные пиры!

Семен и Торрекс, не сговариваясь, пошли вместе и уселись в каюте Загребного за небольшим столиком. Так же без слов были разлиты по стаканам внушительные порции крепчайшего местного рома и употреблены для снятия стресса. Потом последовали дополнительные порции, потому как стресс уходить никак не собирался. И когда, закончив перевязки, в каюту вернулась Нимим, оба могучих воина только-только начали диалог: