На подходе к растревоженному как улей клубу Никита и Хованский наткнулись на Балахнина. Казалось бы, горячка от событий должна пройти, а сам князь успокоиться, но Алексей Изотович побледнел ещё больше.

— Князья Юсупов и Репнин погибли, Лопухин, как ни странно, без единой царапины, — выдохнул он потрясённо. — Шереметев и Ливен в критическом состоянии. Если не случится чуда, нас ожидают небывалые потрясения.

Глава 13

Дача Волынских, сентябрь 2016 года

— А я тебе говорю, в Назарове всё дело! — ревел старший брат и от избытка эмоций и клокочущей злобы врезал по столу кулаком. Посуда подпрыгнула с испуганным звяканьем, одна из вилок и вовсе упала на пол.

Андриан Иванович не поленился нагнуться и поднять её, зачем-то подул на зубчики, тяжело вздохнул и аккуратно положил на край.

— Аргументируй, — попросил он.

— Чего здесь аргументировать? — лицо Леонида, иссечённое заживающими шрамами после целительских процедур, перекосилось. — Никитка ввязался в личную вендетту с инквизиторами, да мало того, втянул в эту войну императора! Думаешь, я не знаю, чем ИСБ последнее время занимается?

— Правда в том, что угрозу государственной безопасности нельзя купировать силами одного человека, — мягко произнёс глава МВД. — То, что начиналось личным противостоянием с магической Инквизицией, переросло в серьёзную войну, касающуюся не только Назарова, но и многих Семей. Поэтому будь благоразумен, Лёня, и не болтай в припадке ярости то, что сейчас сказал.

— Василий при смерти! — рыкнул Волынский-старший. — Третьи сутки его не могут вытащить из комы! Причём, кома какая-то странная, больше на магический сон похожа. Жрёт она его силы, а остановить процесс невозможно. Ты хотя бы представляешь, чем всё это может закончиться?

— Смертью, сам же сказал, — с ледяным спокойствием ответил Андриан. — Так все мы рано или поздно покинем юдоль земной скорби.

— О, надо же, как заговорил, — Леонид заскрипел зубами и потянулся к бутылке беленькой, изготовленной «Винным Домом» князя Андроникова, как гласила этикетка. Крепкой рукой щедро плеснул в рюмки. — А я, знаешь, когда меня трепало в этой чёрной жути, думал только об одном: хочу ещё пожить! Одно дело в постели дух испустить, а другое — вот так позорно погибнуть, не поняв, откуда тебе прилетело! Беспомощность, злость и боль от битого стекла пригоршней в харю прилетевшего! И это мне, одарённому!

— Там многие пострадали, не ты один, — Андриан пытался вывести брата из сумрачного состояния, в котором обвинения в адрес одного человека сыпались как из рога изобилия. Критическое мышление напрочь утонуло во второй бутылке водки.

Стеклянная дверь в обрамлении резного полотна неслышно распахнулась, заросший Ахмет внёс несколько шампуров, лежащих на огромном блюде. Шашлык уже был посыпан свежей зеленью, по краям сочно алели пластины свежих помидоров.

— Ага, вовремя поспели! — потер ладонями Леонид. — Эй, Ахмет, а скажи мне, ты смерти боишься?

— Джыгыт нэ боится смэрти, — гортанно произнёс кавказец, хотя прекрасно говорил на русском, почти без акцента. — И нэ думает о нэй. Зачем, если она всегда за тобой ходыт? Одын раз подумал, и она тебя будэт грызть как маленький мышка. Пока сердце не остановится.

Ахмет утробно хохотнул и тут же посерьёзнел.

— Оригинальная трактовка, — хмыкнул Андриан Иванович, стукаясь краем рюмки о рюмку брата. Под шашлык водка шла хорошо.

— Ладно, проваливай, — махнул рукой Волынский-старший. Ахмет кивнул и скрылся за дверью. — Андрияша, ты же целый министр. Как там следствие продвигается? Мне же надо Велимиру что-то сказать, а то малец истерит как баба последняя, Назарова (кстати!) грозится на ремни порезать.

— Да при чём здесь Назаров? — раздражённо выдохнул спиртовые пары Глава МВД и с размаху опустил рюмку на стол. — Он, что ли, покушение на цесаревича готовил? Такой же пострадавший, как и все, кто находился в клубе! Нет у нас никаких ниточек, понимаешь? Кроме одной, ведущей в Ватикан. Но и эту версию трудно доказать. Хованский, правда, утверждает, что это сработала старая закладка. Помнишь ту суету у старых эллингов, когда Владислава убить пытались? Его девка назаровская спасла.

— Я же говорю тебе, от Никитки всё зло! — схватив кусок аппетитно пахнущего мяса, Леонид макнул его в аджику и вцепился крепкими зубами как хищник в жертву. — Его беды на других перекидываются.

— Он сидел за первым столиком и принял на себя удар! — Андриан покачал головой, поражаясь слепой неразумности брата. — Как думаешь, человек способен сознательно подставиться под рунную атаку с непредсказуемым итогом? А потом, зачем ему это надо? С цесаревичем у Назарова очень хорошие отношения, вполне может быть так, что в будущем он станет советником при молодом государе.

— И что делать? — как-то враз обмяк Глава Рода.

— А что ты сделаешь? Тебе нанесли кровную обиду, за которую надо обязательно потребовать виру? Сиди пока дома, лечись. Целитель обещал за неделю полностью убрать шрамы.

— За Василия переживаю.

— А за семью Юсупова или Репнина не переживаешь? Там вообще склоки пошли, обезглавленные Роды начали делёжку.

— Вася мой друг со студенческой скамьи, — пробурчал Волынский.

— Целители борются за его жизнь, — как можно мягче произнес младший брат. — Если тебя гложет беспокойство, обратись к Назарову. У него же новейший Биомедицинский Центр какой-то в Вологде. Поговори с ним.

— Там же ампутантов лечат! — вскинулся Глава. Не хотел он идти на поклон к Назарову, ой, как не хотел!

— Никто за попытку поговорить не съест, — невозмутимо ответил Андриан, дорвавшись до шашлыка. Надоели ему стенания брата, давно не попадавшего в переделки. Привык за спиной младшенького отсиживаться, а попал в ситуацию, перекорёжило всего, не знает, как поступить. Не боец он, а мозг Рода, поэтому и возглавил его, а Андриан, более устойчивый к кризисам, пошёл по стезе правоохранителя. Закончил школу МВД, поработал в «поле», ловя всякое отребье, заслужил призвание, был отмечен наградами и государем обласкан за смелость, ловкость и исполнительность, благодаря чему и попал в столичный департамент полиции. Всё, что нужно для карьеры… а Лёня тем временем крутил финансами, держал в ежовых рукавицах клан. У кого какое призвание, тот в том и силён.

— Ты думаешь, следует с ним поговорить? — раздул ноздри Леонид.

— Если бы сейчас на больничной койке умирал кто-то из нашей