А тем временем подтягивались резервные батальоны, вступили в перестрелку из своих полевых орудий. Неприятели на шлюпках попытались высадить десант на Пересыпи, им не дали причалить, отразили картечью. Вражеская бомбардировка сожгла в порту 9 торговых судов, серьезно пострадали портовые сооружения и прилегающие жилые кварталы. Позже в Одессе насчитали до 250 убитых и раненых. Но у англичан и французов подбили 4 фрегата, в 17 часов они прекратили обстрел и убрались. Щеголева за его подвиг император произвел «в подпоручики, поручики и штабс-капитаны», а батарею повелел назвать его именем.

Кстати, Николай Павлович почти месяц не отвечал на объявление войны Англией и Францией. Тянул до последнего возможность урегулировать конфликт. И только после нападения на Одессу, 11 апреля, издал Манифест: «Мы не искали и не ищем завоеваний, ни преобладательного в Турции влияния, сверх того, которое по существующим договорам принадлежит России. Тогда же встретили мы сперва недоверчивость, а вскоре и тайное противоборство французского и английского правительств… Наконец, сбросив ныне всякую личину, Англия и Франция объявили, что несогласие наше с Турцией есть дело, в глазах их второстепенное, но что общая их цель – обессилить Россию, отторгнуть у нее часть ее областей и низвести Отечество Наше с той степени могущества, на которую оно вознесено Всевышнего Десницею. Православной ли России опасаться их угроз? Готовая сокрушить дерзость врагов, уклонится ли она от священной цели, промыслом Всемогущего ей предоставленной? – Нет!! Россия не забыла Бога! Она ополчилась не за мирские выгоды; она сражается за Веру Христову и защиту единоверных своих братий, терзаемых неистовыми врагами… За Веру и Христианство подвизаемся! С нами Бог, никто же на ны!..» [122].

Не прошло трех недель, как неприятели решили нанести новый удар по Одессе. На этот раз три пароходофрегата задумали ошеломить русских внезапностью, подкрасться к городу ранним утром в густом тумане. Но в этом тумане 16–пушечный британский «Тигр» сел на мель. Его заметили дунайские казаки полковника Тихановского. Немедленно подвезли свою конную батарею. В ходе перестрелки два других корабля отогнали, «Тигр» подожгли, и казаки на лодках захватили его. Взяли в плен всю команду, 225 человек. Орудия «Тигра» установили на новых батареях в Одессе.

Стоит напомнить, самих по себе английской и французской эскадр царь не слишком опасался. Он же разбирал подобный план еще во время обострения 1834 г. – что русские могут прорваться за Балканы, к Константинополю, как в прошлую войну, и запереть западных противников в Черном море. Или заставить их уносить ноги. Именно так он приказал действовать Паскевичу, взять крепость Силистрия, и дорога для прорыва откроется. В мае 1854 г. русская армия подступила к этой мощной крепости. Но на этот раз Паскевич осторожничал. Очень может быть, что он уже подозревал подвох со стороны Австрии. Или даже получил об этом неофициальные предупреждения через австрийских или молдаванских друзей.

Хотя приказ надо было выполнять. Осадные работы Паскевич грамотно нацелил на ключевой форт Араб-Табиа. Под руководством Шильдера к нему приближались траншеями, батареями. За 10 дней подошли на 160 м к укреплениям. Враги решили отбросить русских, выплеснулись из крепости на массированную вылазку. Их побили и погнали назад. Генерал Сельван, командовавший в передовых траншеях, по собственной инициативе скомандовал штурм. Преследуя турок, разгоряченные солдаты одним порывом взобрались на крепостные валы. Но Сельван был смертельно ранен. А неприятели уже стягивали к месту прорыва войска с остальных участков. Навалились всеми силами. Отходить пришлось под напором, отражая атаки. Наши части потеряли более 900 убитых и раненых.

Паскевич послал доклад царю, изложив свои сомнения и опасения. Но трусом он никогда не был. Через 10 дней сам возглавил разведку боем. Турки ее встретили шквальным огнем. Паскевича контузило ядром. Он уехал лечиться в Яссы, сдав командование Горчакову. Артиллерийская перестрелка становилась все более жаркой. Вскоре осколком гранаты был смертельно ранен лучший военный инженер России Карл Шильдер. Но русские траншеи подошли вплотную к форту. В ночь на 8 июня был назначен штурм. Войска уже выходили на исходные позиции. Но из Ясс примчался офицер с приказом Паскевича – немедленно снять осаду и отходить.

Его опасения оправдались. Австрия заключила с турками договор, что Дунайские княжества будут заняты ее войсками, и потребовала от России покинуть их. Только сейчас у Николая Павловича открылись глаза. В новых обстоятельствах он разрешил снять осаду Силистрии. Паскевич, получив его письмо, во весь опор погнал курьера и успел остановить штурм буквально в последний момент. Что толку лить солдатскую кровь и брать крепость, если ее придется оставить? Но отход за Дунай организовали образцово. Турки сперва даже не подозревали, что русские уходят от Силистрии. Когда это обнаружилось, Омер-паша загорелся преследовать их.

25 июня 30–тысячный турецкий корпус ринулся через Дунай у Рущука, в жарком бою с нашими арьергардами занял городок Журжу. Но потерял при этом 5 тыс. человек, что охладило его пыл. Турки остановились. Русские их тоже не атаковали. Как объяснялось в приказах, «вследствие особого хода политических обстоятельств», наша армия постепенно покидала Валахию и Молдавию. В июле в болгарском порту Варна стали высаживаться 40 тыс. французов маршала Сент-Арно и 20 тыс. англичан фельдмаршала Раглана. А турки медленно продвигались вперед по мере ухода русских. Лишь 10 августа они вступили в Бухарест. Ну а австрийцы не забыли силу царских войск. Сталкиваться с ними явно трусили. Они перешли границу только тогда, когда части Паскевича удалились в пределы России. Зато австрийцы сменяли турок в качестве оккупантов. 100–тысячная армия Омера-паши высвободилась для действий вместе с французами и англичанами.

Мемориал «Смертельная» батарея Максутова на Никольской горе в Петропасловске-Камчатском

Даже само название «Крымская война», внедренное в нашей литературе, является крайне некорректным. Оно выпячивает лишь один театр боевых действий – причем тот, где западным державам удалось добиться некоторых успехов (очень далеких от их планов и ожиданий). На самом же деле война расплескалась на огромных пространствах Европы и Азии, загремела на разных фронтах от Балтики до Тихого океана.

Уже в марте 1854 г. огромный флот англичан и французов, 26 линейных кораблей и 39 фрегатов под командованием адмиралов Нейпира и Персеваля-Дашена вошел в Балтийское море. При этом, кстати, обозначился еще один скрытый член враждебной коалиции. Дания, свободно пропустившая армаду через свои проливы. Хотя и ее русские спасли в 1848–1850 гг. от немцев и сепаратистов. В апреле неприятельский флот пожаловал в Финский залив, нацеливаясь прямо на Кронштадт и Санкт-Петербург. Русские моряки на битву в превосходящими силами не вышли.

Но когда враги сунулись к Кронштадту, то наткнулись на очень неприятный сюрприз. Несколько пароходов, высланных на разведку фарватеров и укреплений, подорвались и получили повреждения. Впервые в мировой истории подступы к главной морской базе и столице были прикрыты минными заграждениями (выставили 1500 мин Якоби). А при более внимательном обследовании русской обороны последовали и другие «открытия». Минные поля умело сочетались с береговыми батареями, прикрывались артиллерией и ракетными установками. Впервые в военной практике под личным руководством царя-инженера была оборудована минно-артиллерийская позиция.