в криминалистической науке теорий. Тем не менее, и сегодня нередко допускаются серьёзные ошибки, и прежде всего, ошибки в оценке сути криминалистической идентификации. Например, среди отдельных практических работников правоохранительной сферы достаточно распространено мнение, будто бы в криминалистике путем сравнительного исследования материальных объектов решается задача установления тождества подписей, волокон ткани, волос, сыпучих или газообразных веществ, устанавливается идентичность следов рук, ног, орудий и т. п.

И если заблуждения отдельных практических работников, получавших юридическое образование в учебных заведениях, обладающих разным научным потенциалом, еще можно объяснить, в частности, низким уровнем теоретической подготовки преподавательского состава, то ошибки в оценке сути криминалистической идентификации вряд ли простительны тем, кто высказывает аналогичные взгляды, представляя криминалистическую науку.

К примеру, С. В.Лаврухин вполне допускает «тождество следа и отображения проверяемого объекта», полагая, что установление такого тождества даёт основание для окончательного вывода «об идентичности искомого и проверяемого объекта».[524]

И если второе утверждение действительно раскрывает суть реально решаемой задачи криминалистической идентификации, то первое, якобы, являющееся основанием для такого утверждения, невозможно в принципе. Не может никакой след искомого объекта, а именно о таких следах ведет речь автор, быть тождественен отображению объекта проверяемого.

Еще более далекими от понимания сути устанавливаемого в криминалистике тождества материальных объектов оказались латвийские ученые, доктора права В. Н. Терехович и Э. В. Ниманде, определившие криминалистическую идентификацию следующим образом:

«Криминалистическая идентификация (как метод научного познания) — это способ установления причинно-следственной связи между двумя объектами (идентифицируемым и идентифицирующим) посредством определения их идентичности или отсутствия таковой в процессе расследования преступного деяния. Особенностями метода познания «криминалистическая идентификация» являются следующие положения: 1. идентичность определяют между объектом и его отображением или между отображениями объекта. 2. Основой определения идентичности является сравнительное исследование».[525] (выделено мной — АЭ).

Авторскую убежденность в возможности установить тождество объекта и его отображения не следует, однако, воспринимать ни как заблуждение в оценке реально решаемых задач отождествления материальных объектов, ни как следствие ошибочного понимания сущности криминалистической идентификации. Об этом говорит уже то, что на протяжении всего изложения темы своей научной статьи авторы постоянно подчеркивают, что «в ходе идентификации объекта…, устанавливается факт тождества либо различия между объектом и следом».[526] (выделено мной — АЭ).

Удивительно, однако, даже не то, что В. Н.Терехович и Э. В.Ниманде сущность криминалистической идентификации раскрывают через формулировку задач, которые в принципе решить нельзя, а то, что методологическую основу такой невозможной идентификации они находят в абсолютно верной трактовке категории «тождество». Той трактовке, которая, увы, с той же абсолютностью противоречит их же представлениям о прикладной сути криминалистической идентификации.

Настаивая на возможности с помощью «метода познания «криминалистическая идентификация» установить идентичность отображаемого и отображения, объекта идентифицируемого, то есть подлежащего отождествлению, и идентифицирующего, то есть следа, и при этом, не замечая всей противоречивости своих утверждений, В. Н.Терехович и Э. В.Ниманде пишут: «Методологическая основа идентификации — это предположение об идентичности и неповторимости объектов материального мира. Объект может быть тождественен только самому себе, но отличен от всех других объектов».[527] (выделено мною — АЭ).

Вопрос о том, как совместить методологическую основу криминалистической идентификации, выраженную формулой о тождественности объекта только самому себе, с авторским пониманием сущности криминалистического отождествления материальных объектов, состоящего, якобы, в определении идентичности объекта и его отображения, перед авторами, судя по всему, не стоит. И понятно, почему, ибо нельзя совместить несовместимое.

Рассуждая об индивидуальности материальных объектов, об их тождественности только самим себе, и одновременно допуская возможность установления тождества идентифицируемого и идентифицирующего объектов, В. Н.Терехович и Э. В.Ниманде провозглашают, выдавая за научную истину абсурдную идею о, якобы, существовании тождественных объектов, разделенных в пространстве. Называя установление тождества отображения и отображаемого сутью и целью криминалистической идентификации, авторы вводят в заблуждение всех тех, кто, получив знания под влиянием их идей, будет руководствоваться ими в своей практической деятельности.

В реальности же ни следы, ни рукописные тексты, в том числе подписи, ни стреляные пули и гильзы, сохранившие на себе следы от огнестрельного оружия, ни отдельные частицы веществ тождественными друг другу в принципе быть не могут. Как не могут они быть тождественными и объектам, отобразившим свои свойства в этих следах, в рукописях, в частях материалов и веществ и т. д. И поэтому ни одна наука, в т. ч. криминалистика, такой идентификацией не занимается, и заниматься не может. Сущность криминалистической идентификации, состоит на самом деле в отождествлении не следов, а объектов, оставивших следы, не рукописей и не подписей, а лиц, написавших сравниваемые тексты, не пуль или гильз, сохранивших на себе следы оружия, а самого оружия, и т. д. Не могут быть тождественными друг другу и частицы, обособленные фрагменты материалов и веществ, даже если они обладают одними и теми же свойствами. С точки зрения науки криминалистики идентичной, то есть «одной и той же» или «той же самой», может быть признана только исходная масса этих веществ, в которой сформировалась индивидуализирующая её совокупность свойств. Эта исходная масса называется в криминалистике общим источником происхождения. Идентификация этого общего источника и есть задача, решаемая в процессе сравнения частей материалов и веществ.

Понимая абсурдность даже постановки вопроса о тождестве следов и оставивших их объектов, основоположник теории криминалистической идентификации С. М.Потапов еще в 1940 году предложил чётко различать все участвующие в отождествлении объекты по признаку их зависимости друг от друга, обусловленной взаимодействием и ролью каждого в решении идентификационной задачи. Такая зависимость выражалась в том, что свойства одного, названного Потаповым С. М. идентифицируемым объектом, при взаимодействии воспроизводились в другом — идентифицирующем, образуя некие следы. Установить, какой объект эти следы оставил, и требовалось решить посредством криминалистической идентификации. Реальная возможность такого отождествления была обусловлена тем, что носитель следов, то есть идентифицирующий объект, продолжая реально существовать после прекращения взаимодействия, становился источником информации о некоторых свойствах и признаках идентифицируемого объекта. Изучение этих свойств по их отображению в следах давали основания выделить отобразившийся объект среди подобных ему объектов, то есть его идентифицировать.

Необходимость разграничения объектов, подлежащих отождествлению (идентифицируемых), и объектов, содержащих о них информацию (идентифицирующих), С. М.Потапов назвал важнейшим принципом криминалистической идентификации. «Строгое разделение объектов идентифицируемых и идентифицирующих, — писал автор, — представляет первый основной принцип идентификации».[528]