Казалось, мой вопрос возмутил атташе.

— А как было иначе, Николай? — воскликнул он. — Мы потеряли главного агента! Хвост за машиной Каралиса быстро устранили, мы надолго потеряли вас из виду. Тем более что они почти сразу пересадили вас в другой автомобиль. Понадобилось время, чтобы вычислить, где вас держали. Драгоценное время — ведь мы не знали, что с вами собирались делать! И когда ваше местоположение вычислили, действовать следовало быстро. Так что единственное прикрытие, которое мы смогли организовать — бандитская разборка в стиле балканских войн двадцатилетней давности. Тогда подобный налет мало кого бы удивил. Впрочем, как и сейчас…

Теперь понятно, чего это Вук так радовался. Наверняка его юность пришлась на все эти картельные войны. И что-то мне подсказывает, что пулеметчиком он выступал далеко не впервые. Тряхнул стариной, так сказать.

Вот только теперь все становилось гораздо сложнее. Каралис мертв, из него ничего не вытянешь. Из Воронцовой помощница так себе. А Ливен… Ливен и вовсе играет за себя. Пытается продать свою жизнь подороже. Впрочем, и на этом можно сыграть.

— Кстати, как вы вычислили, где нас держали?

Столыпин улыбнулся.

— Коллеги из Аудиториума пособили. Ваша кровь…

— Точно.

— Правда, пришлось поторопить ученых. Но и здесь пригодилась высочайшая протекция. Я от вас, конечно, в шоке, Николай. Вы выпрыгнули на мою голову как чертик из табакерки. И с вашим появлением события завертелись с такой скоростью, что, признаюсь, мне едва хватает сил, чтобы за ними угнаться.

Я улыбнулся.

— Наша задача — эти события опережать, Андрей. Особенно сейчас. У меня к вам просьба.

— Весь внимание, ваше сиятельство.

— Нужно полное досье на Ливена и его ближайших родственников.

— Уже собрано. Мы здесь тоже не в лаптях ходим, ваше сиятельство, — улыбнулся Столыпин и достал из кожаного портфеля папку. — Князь Иван Романович Ливен собственной персоной.

— Спасибо. Вот видите, вы уже предугадали некоторые события.

Одной рукой прихлебывая невозможно горячий кофе, я принялся листать досье высококлассного менталиста. Известная фамилия, титул, Второй ранг Благодати, блестящее обучение в Аудиториуме… Ему предлагали место при дворе, открывали все дороги для службы, и одно предложение он даже принял… А затем срочно оборвал все связи и отбыл в Париж. И после этого сведений о жизни молодого князя почти не было. Последние пять лет — пустота.

Я залпом допил кофе и содрогнулся, когда горячий напиток обжег рот. Зато взбодрился.

— А на его сестру что-нибудь есть?

— Дальше. Все в той же папке.

Итак, княжна Вероника Романовна Ливен… Шестнадцать лет. Родилась в Париже в местной резиденции Ливенов и всего пару раз бывала в Петрополе. Нет достоверных сведений о ранге силы. Но, надо полагать, он немаленький. Девушка была на домашнем обучении, сведений о ее выходе в свет тоже не было. Хотя, казалось бы, княжна из Российской империи должна была бы блистать во Франции. Но Ливены там вели максимально закрытую жизнь. Что было крайне необычно.

Я пробежался глазами по сведениям о родителях, и кое-что стало понятнее. Старший князь Роман Карлович и его супруга разъехались семнадцать лет назад. Семья была вовлечена в светский скандал, связанный с адюльтером. Княгиня спешно отбыла в Париж и с тех пор не бывала в России ни разу. С разводами среди аристократии у нас здесь до сих пор было туго, так что князь и княгиня просто жили отдельно.

И, судя по всему, княгине Ливен было что скрывать. Я бы не удивился, если именно она завела знакомства, в которые впоследствии вляпался и ее сын. Но подробности всего этого нужно выяснять у самого Ливена-младшего.

Я закрыл папку и с тоской уставился на пустой стаканчик.

— Сделать вам еще? — предложил Андрей.

— Да я и сам могу. Чай, не инвалид. Где здесь можно добыть кипяток?

— В чайнике, вы не поверите, — усмехнулся атташе, пересек комнату и нажал кнопку на древнем аппарате. — Вот здесь.

Я как раз нашел пакетик растворимого кофе, когда в дверь постучали.

— Простите, господа, — в проем высунулся орлиный нос уже знакомого мне бойца, владевшего русским языком. — Вук просит вас обоих спуститься в гаражу.

Вода закипела, и я щедро плеснул ее себе в стаканчик.

— Что ж, это я вовремя заварил. Видать, кое-кто готов общаться. Идем?

Кажется, прежде это здание было каким-то заводским цехом. Мы вышли из «офисной» части здания и прошли по узкой галерее над огромным залом, где уже многие годы пылились навеки остановленные машины. Теперь было трудно предположить, что здесь производили. И лившийся из огромных окон яркий свет только усугублял картину.

— Сюда, господа, — показал боец. — По лестнице до конца. Там вход в гаражу.

Я кивнул ему в знак благодарности, и мы принялись спускаться по скрипучим металлическим ступенькам. Порой мне казалось, что они не выдержат, но все обошлось. В зале дежурили несколько парней Вука, и еще один встретил нас возле гаража. Он узнал нас и открыл дверь.

Ливен выглядел хреново. До того обессиленным, что я принял нелегкое решение.

— Здравствуйте, Иван Романович, — я кивнул ему как старому знакомому и, обменявшись взглядами с Вуком, направился сразу к менталисту. — Сделал вам кофе. Он не отравлен, если не считать сахар ядом.

Ливен удивленно приподнял брови.

— Значит, вы хороший полицейский?

— Я хороший князь, который дорожит своим словом и не забывает о тех, кто ему помог, — отрезал я. — Берите кофе, Иван. Нам предстоит долгий разговор.

Я взял один из стульев и уселся напротив Ливена. Вук и Столыпин о чем-то шептались. Оглядевшись, я увидел спящего венгерского бойца — видимо, его совсем сморило после ментальной работы.

— Дурачком не станет? — спросил я, кивнув на венгра.

Ливен сделал пару глотков кофе, и его лицо немного расслабилось.

— Он и до этого был