Преподобный Максим видит в этом «свойство и действие Его [Божиего] благодеяния» и подчеркивает, что, именно восприняв такое свойство, человек может приблизиться к Богу и уподобиться Ему настолько, что по благодати станет тем, чем Бог является по природе.

Святой Максим даже утверждает, что тот, кто подражает Богу и уподобляется Ему в сострадании, «согласно спасительному Промыслу, являет в своей любви [к ближнему] такую же силу, какая свойственна Богу».

В результате через сострадание – через такое расположение, при котором человек глубоко понимает своего ближнего, приближается к нему настолько, что ставит себя на его место и берет на себя его страдания, жертвуя своим душевным покоем, – он если не избавляет другого человека от страданий, то, по крайней мере, помогает ему переносить их духовно, то есть осознавать, что страдания, по благодати, которую Христос приобрел Своими страстями, перестают служить поводом для греха и становятся орудием спасения.

Поскольку сострадание, как и любовь к врагам, требует отвержения самолюбия и собственного блага ради другого человека, а также жертву своим комфортом и самоотречение, оно является мерилом истинной любви.

В то же время святой Максим полагает, что освящающая и обожествляющая сила сострадания заключается не столько в тех стремлениях и страданиях, что оно подразумевает, а в том, что оно уподобляет нас Богу, в чем состоит основание нашего спасения и обожения. Поэтому сострадание представляется преподобному Максиму средством, которое «легко» ведет к праведности и которое, благодаря непосредственной близости к Богу, может, как ни парадоксально, становиться источником радости.

Преподобный Исаак Сирин: Человек милостивый – врач своей души

Даю же тебе, брат, и сию заповедь: пусть у тебя всегда берет перевес милостыня, пока в самом себе не ощутишь той милостыни, какую имеет Бог к миру. Наше милосердие пусть будет зерцалом, чтобы видеть нам в себе самих то подобие и тот истинный образ, какой есть в Божием естестве и в сущности Божией. Сим и подобным сему будем просвещаться для того, чтобы нам с просветленным произволением подвигнуться к житию по Богу. Сердце жестокое и немилосердное никогда не очистится. Человек милостивый – врач своей души, потому что как бы сильным ветром из внутренности своей разгоняет он омрачение страстей. Это, по евангельскому слову жизни, добрый долг, данный нами взаем Богу.[595]

Человеку необходимо развивать в себе милосердие, при этом оно не должно сводиться ни к мысли, ни к мимолетному ощущению; оно должно сопровождаться добрым расположением (добродетель, противоположная жестокосердию), соболезнованием (добродетель, обратная бесчувствию), а также плачем сердечными и слезами.

Когда человек ощутит глубокое и неиссякаемое милосердие, он может быть уверен, что в некоторой степени уподобился Богу. Бог по Своей природе есть любовь, Он проявил такую чуткость к страданиям людей, что послал к ним Своего Единородного Сына, Который тоже проявил совершенное милосердие к роду человеческому и принял на Себя его природу, кроме греха, понес страдания всех людей ради того, чтобы освободить их от вечных мук, добровольно пошел на смерть, чтобы избавить человечество от того рабства, в котором оно пребывало.

Глубоко переживаемое милосердие позволяет человеку ощутить Божественное милосердие и познать его не теоретически, а опытно. Им, как говорит преподобный Исаак Сирин, мы просвещаемся, то есть сокровенным образом узнаём, каков Бог и какими Он желает видеть нас. Получая такой опыт общения с Богом – поскольку мы имеем некоторое представление о том, какой Он, поскольку знаем Его и в возможной для нас степени постигаем Его, – мы склонны подражать Ему в добродетели милосердия (а также в других добродетелях), и таким образом мы все больше приближаемся к Нему.

Милосердие для нашей души есть не только источник просвещения, но и источник очищения. «Сердце жестокое и немилосердное никогда не очистится», – заключает святой Исаак, свидетельствуя о том, что душа подвержена различным страстям. Человек милосердный, сосредотачивая внимание и чувства на ближнем и на всех страдающих созданиях Божиих, забывает о себе и постепенно преодолевает эгоизм. Так его страсти ослабевают, как говорит преподобный Максим Исповедник: «Став же благорасположенным и человеколюбивым, совершенно изгонишь страсть из души».[596] По слову апостола Петра, за свою любовь милосердный получает от Бога прощение грехов: Любовь покрывает множество грехов (1 Пет. 4, 8). По этим двум причинам святой Исаак Сирин утверждает, что «человек милостивый – врач своей души» (страсти святые отцы считают болезнями, а грехи – их симптомами). Святитель Иоанн Златоуст также говорил, что любовь есть «лекарство от наших грехов». Авва Евагрий и преподобный Максим Исповедник описывают любовь как лекарство для вожделевательной и раздражительной сил души – благодаря любви человек обращает эти две способности души: свои чувства и волю – к Богу и ближнему, как и было задумано Творцом. Вследствие греха эти две силы были направлены против Бога и ближнего: через желание человек привязывался к миру в ущерб отношениям с Богом и к мирским удовольствиям, вредя отношениям с ближним, а через гнев и раздражение боролся против Бога и против ближнего.

Мы видим, с одной стороны, что стяжание любви подразумевает очищение от противоположных ей страстей, а с другой – ее возрастание в душе способствует такому очищению.

Также можно видеть, что если тот, кто действует против ближнего, вредит самому себе, то тот, кто любит ближнего, любит и себя. Таким образом становится понятен двоякий смысл Христовой заповеди: Возлюби ближнего, как самого себя. Тем самым можно сказать, что любовь к ближнему зиждется на истинной любви к себе, а в основе истинной любви к себе лежит любовь к ближнему.

Преподобный Исаак Сирин: Милость человека любящего простирается на все творение

«И что такое сердце милующее?» И сказал: «Возгорение сердца у человека о всем творении: о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы от великой и сильной жалости, объемлющей сердце. И от великого терпения умаляется сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда