Вот же предатель!..

Над островом взметнулся очередной столб дыма, с нарастающим шелестом начал приближаться снаряд. Летел он медленно, плюс ракурс у меня удачный, ведь стою среди тех «счастливчиков», которым предназначен этот смертоносный гостинец. В общем, могу наблюдать во всей красе, как он приближается, неотвратимо увеличиваясь в размерах.

Недолет, зарылся в землю метрах в пятидесяти от передовых, самых нетерпеливых вакейро, которые гарцуют перед выходящими из-за укрытия холма отрядами. У кого-то от испуга понесла лошадь, но вроде бы обошлось без ранений. И это хорошо, потому что минуту назад такой же снаряд разорвался куда ближе, и теперь, если чуть скосить взгляд, можно разглядеть переднюю половину конской туши, а от всего остального почти ничего не осталось.

В том числе и от седока.

Мюльс побледнел и, чуть приподнявшись, попросил:

— Леон, прошу вас — если в меня попадет такая штука, соберите, что сможете найти, и предайте огню. У нас в роду принята кремация.

— Обещаю, — «утешил» я механика.

Тот снова вжался в днище телеги, а я начал успокаивать лошадь, слишком уж она волновалась от непрерывных разрывов.

Очередной снаряд врезался в землю шагах в тридцати правее, подпрыгнул лягушкой, оторвал руку попавшемуся на пути всаднику, вновь упал, вновь подпрыгнул, после чего покатился, так и не разорвавшись. Обычное дело, как я понял, надежность у этих фугасов небольшая.

Артиллерия лупила неспешно, но и мы собирались с плачевной оперативностью. Организованное за холмом построение было нарушено парой самых диких отрядов — не на шутку возбудившиеся всадники пронеслись через толпу, устроив сумятицу. Дальше хуже, мы с Мюльсом и две повозки с патронами должны были двигаться в последних рядах, но, выбравшись к спуску, оказались чуть ли не первыми.

Ржание лошадей, истошная ругань, отчаянные крики пытающихся навести хоть какой-нибудь порядок офицеров. В общем — бардак знатный.

Очередной неразорвавшийся снаряд закончил свой путь в боку одной из лошадей, размозжив при этом ногу всадника. Тот, прокатившись кубарем, присел, равнодушно сплюнул жвачку, попытался было бодро вскочить, но припал на искалеченную конечность. Только тогда опустил взгляд, резко побледнел, диким голосом, сумев перекричать всех, заорал:

— Да сколько же еще мы будем стоять?! Все здесь передохнем!

От этого крика часть вакейро сорвалась, помчалась назад, безусый юнец, командовавший «тележным отрядом», окончательно сбрендив, выкрикнул самоубийственный приказ:

— Вперед! Все вперед!

Поспешив к нему подъехать, я опустил руку на плечо, почти ласково попросил:

— Друг, остынь. Будет очень смешно, если мы сейчас устроим тележную атаку. Вот только смеяться нам не придется.

Не знаю, кто таких задохликов назначает офицерами, но этот хоть понятливый оказался, отстранился перепуганно, торопливо закивал:

— Да, господин Леон, хорошо, надо подождать приказа, так и поступим.

Чего это он перепугался? Понятно, что обстрела, но есть и кое-что другое. Похоже, из сильно суеверных, раз демонов боится.

Хм… а репутация все же срабатывает иногда.

Вакейро наконец, заорав на разные лады, пришпорили лошадей, помчались к реке. Я даже не понял, кто им приказал и был ли вообще хоть какой-нибудь приказ. Да и какая теперь разница?

— Ходу!

Мюльс еще сильнее вжался в дно повозки, а солдат, приставленный в помощь, начал нахлестывать лошадку. Я придерживался левее нашей «тачанки», Шфарич, куда ж без него, находился правее. Еще и скалиться успевал, помахивая саблей. Намекал, что я так и не обзавелся тяжелым холодным оружием.

Ну и правильно сделал. Может, на своих двоих еще смогу что-то с ней изобразить, но верхом вряд ли, не такой уж я лихой наездник, да и тонкости конного боя для меня великая тайна.

Снаряд разорвался рядом с повозкой, когда до воды оставалось полсотни шагов. Лошадь, заорав почти по-человечески, завалилась на бок, рухнул и нахлестывающий ее солдатик. Наклонившись в седле, я убедился, что помочь ему вряд ли чем смогу, на шее выплескивалась кровь из очень скверной раны. Такую бинтом не замотать, с одного взгляда понятно.

— Что делать будем?! — закричал Шфарич. — Лошади тоже хана, ей передние ноги перебило.

— Мюльс, ты там живой?!

— Д-да.

— Шфарич, Мюльс, разворачиваем телегу так, чтобы пулемет смотрел на остров. Прямо так стрелять будем.

— С телеги, что ли?! — удивился Шфарич.

— Нет, на твою тупую башку пулемет поставим! Ну конечно, с телеги! Бегом! Взялись дружно!

Замысел далеко не оригинальный, но в сложившихся условиях выбор невелик. К тому же сама природа здесь на нашей стороне. Мы не успели добраться до воды, а берег к ней спускался круто, так что между поверхностью реки и стволом пулемета не меньше пары метров. С учетом того, что атакующие вакейро передвигались по дну, мы могли обстреливать остров без риска снести головы своим. Сам остров едва выступал из Тоты, вряд ли в самом высоком месте наберется хотя бы метр. Будь у нас современный пулемет, желательно покрупнее калибром и броней защищенный, мы могли бы за минуту-другую так проредить расчеты батарей, что там стрелять будет некому. Но даже этот громоздкий уродец способен наделать немало горя.

— Мюльс! Не задень своих! Лупи по ближайшим пушкам, давай же! Да быстрее ты!

Командуя это, я спешил удалиться хотя бы шагов на пятьдесят от повозки. Не надо быть великим гением, чтобы предугадать действия людей, которых начинают обстреливать из пулемета. Или запаникуют и залягут на землю, или постараются угомонить стрелка. Учитывая, что вооружены они артиллерийскими орудиями, второе может закончиться печально для всех, кто находится поблизости.

Дистанция метров триста пятьдесят, вряд ли промахнутся. Должно быть, Дюкус и впрямь так туп, как про него все рассказывают, ведь даже мне, далекому от армии человеку, понятно, что дальнобойные орудия не стоит размещать на переднем крае.

Пулемет затарахтел, перед повозкой начало расползаться облако дыма. Но Мюльса это не смущало, он продолжал стрелять, даже не видя цели.

Похоже, он и до этого ее не видел. Вроде даже глаза прикрыл. Опять старая история, механик здорово испугался. Я теперь должен вернуться, врезать ему по шее, отобрать оружие, устроить солдатам Дюкуса локальный Армагеддон, но дудки вам — не дождетесь. Сейчас не тот случай. Да, моей жизни здесь много чего угрожает, но обезопасить себя от артиллерийского обстрела я так просто не смогу. Мы и четверти орудий не видим, большая часть укрыта зарослями, заметить их можно лишь по клубам дыма при выстрелах. Пулеметная пуля — штука серьезная, много что пробить может, но сомневаюсь, что ей под силу пролететь несколько сотен метров через плантацию сахарного тростника, где стебель к стеблю прилегает, а по плотности их можно сравнивать с бамбуком. Так что из конца в конец остров не прошьешь.