– Аршинов, черт бы тебя подрал! – прохрипел Томский. – А я о тебе все время вспоминал.

– Рад, что хоть кто-то помнит. Давай-ка, помогу подняться!

Ночь в Берилаге тянулась дольше, чем в других местах. Она была бесконечна. Тусклые лампочки гасли, и источником света становились только всполохи костров, разожженных часовыми на огневых точках, да свет фонарей охранников, обходящих клетки на платформе. Не слишком-то шумный и днем, концлагерь погружался в тишину. Поначалу она казалась Елене абсолютной, но постепенно девушка смогла различить множество звуков, которые в обычной ситуации человеческое ухо могло и не уловить.

Конечно, гигантское чудовище по имени Берилаг до конца уснуть не могло. Оно только забывалось в тягостной полудреме. Его дыхание было дыханием спящих узников. Его движения – движениями людей, которые ворочались на своем жестком ложе. Иногда постанывали, чаще – спали беззвучно. Настолько, что сон этот мало чем отличался от смерти. А еще Берилаг имел свой, особый запах: пахло мерзким варевом, которым кормили заключенных. Пахло потом, мочой, испражнениями. Это был запах отчаяния и обреченности.

Елена сидела в углу клетки. Обхватив руками колени и положив на них подбородок, девушка думала о своем ребенке и его отце. В том, что Толя придет на помощь, она не сомневалась. Просто прошло слишком мало времени, и он не успел добраться до конечной станции Красной линии. Возможно, он появится здесь уже через несколько часов, возможно – завтра. Никак не позже. Он избавит ее от кошмара, разобьет банки сына профессора Корбута о его голову, освободит узников и обнимет ее так, как только он один умеет делать, крепко и нежно. Иначе и быть не может. Чуточку терпения.

Девушка вытерла выступившие на глазах слезы. Мелькнул луч фонарика, послышались шаги охранника. Он остановился у темницы, посветил внутрь. Елена прикрыла глаза рукой. Что ему нужно? К чему такая бдительность? Неужели этот урод думает, что она станет тратить силы на то, чтобы перепилить решетку? Идиот! Ей это не потребуется. Когда придет время, эта чертова решетка…

Охранник наклонился в замочной скважине, воткнул в нее ключ и с трудом повернул. Елена разглядела его нарукавную повязку: на красном фоне через трафарет были отпечатаны белые буквы «ОИТЛаг им. тов. Берия». Сокращенное название лагеря. Замок открылся, и охранник, оставив свой автомат и фонарик снаружи, вошел в клетку. Никаких приказов и сопутствующих им оскорблений. Человек в камуфляже и сером берете улыбался Елене, демонстрируя гнилые черенки зубов во рту. Выражение маленьких поросячьих глаз было красноречивее любых слов. Она встала и сжала кулаки, готовясь защищаться.

– А ты ничего, – охранник сделал шаг вперед. – Совсем не похожа на худосочных стерв, что сидят в соседних клетках. Они тоже предательницы, и любой из нас может делать с ними все, что захочет. Но что толку? Берилаг успел выжать из этих баб все соки. Иметь с ними дело не интересно. Это то же самое, что ощупывать полено. А вот ты – другая. Свеженькая. Все равно скоро сдохнешь, так почему бы не побаловаться напоследок? Хочешь попробовать настоящего мужика? Обещаю, что буду ласковым. Очень ласковым.

– А что скажет Чека, если узнает о твоем предложении? – В ожидании нападения Елена выставила ногу вперед, для большей устойчивости. – Он ведь порвет тебя на куски и разложит по своим банкам!

Да и что оставалось в ее арсенале, кроме блефа?

– Ничего он не скажет и не порвет. Ты, девочка, преувеличиваешь свою значимость. Вечером комендант уехал на Лубянку. Возможно, останется там на пару дней, а когда вернется, ты успеешь стать покладистой и будешь молчать. Молчать и дожидаться ночи, когда я снова к тебе приду.

Он бросился на Елену, но та мигом доказала, что не имеет ничего общего с поленом. Удар – и кулак девушки расплющил подонку губы. Голова у него запрокинулась, серый берет упал на пол. Елена хорошо помнила уроки мужа. «Если уж начала бить, то не останавливайся», – говорил Толик.

Значит, теперь ногой в пах. Еще не успевший очухаться от первого удара насильник заскулил, зажал промежность руками и завертелся волчком. Он был выведен из строя по крайней мере секунд на двадцать. Этого вполне хватит на то, чтобы добраться до автомата. У Елены не было определенного плана. Она просто рванулась к выходу и уже протянула руку к оружию…

Охранник пришел в себя мигом раньше, чем ей было нужно для спасения. Схватив девушку за плечо, он рывком отшвырнул ее в глубь клетки. Удар о стальные прутья был таким сильным, что у Елены перехватило дыхание. Теперь она не могла сопротивляться и с ужасом ждала нового нападения. К счастью, его не последовало. Охранник лишь вытер разбитые губы рукавом, вышел из клетки и запер замок, а ключи прицепил к кольцу на поясе.

– Ты пожалеешь о том, что сделала. Я вернусь следующей ночью и уже не буду таким нежным, как собирался. Для начала выбью твои хорошенькие зубки, а потом мы все-таки займемся любовью. Обеща…

Елена увидела, как выражение ярости на лице насильника сменилось удивлением. Охранник поморщился, прижал руку к шее, вцепился в решетку и грузно осел на пол. Выпавший из его руки фонарик не успел удариться о гранит пола: его ловко подхватила маленькая рука. Из темноты вынырнул карлик в черной бейсболке, улыбнулся и прижал палец к губам.

Елена улыбнулась в ответ. Вот оно! А она, глупая, собиралась ждать часы и дни. Карлик бесцеремонно уселся на охранника и сунул в карман обрезок пластиковой трубки, сделанной из изоляции толстого кабеля.

– Молодчина! Так его… – Карлик одобрительно мотнул головой. – Школа Томского в действии. Кстати, он передавал тебе привет.

– Толик здесь?

– Пока нет. Просил передать, чтоб набралась терпения. – Вездеход просунул сквозь прутья решетки обрывок бумажки и карандаш. – Можешь черкнуть Толяну пару слов. Думаю, он будет рад.

Пока Елена собиралась с мыслями и пыталась унять дрожь в руках, Носов не терял времени даром. На другом листке бумаги он старательно вычертил план Берилага и отметил на нем расположение огневых точек.

Девушка, наконец, закончила писать и передала записку Вездеходу. Тот сунул обе бумажки в карман куртки, выдернул из шеи охранника иглу и встал.

– Исчезаю. Взял бы тебя с собой, да тебе там не пройти – шахта слишком узкая.

Носов наклонился, снял с пояса охранника ключи и указал подбородком на неподвижное тело:

– Этот скоро очухается. Давай-ка его в клетку посадим, а то опять возбудится.

В четыре руки они затащили охранника внутрь и закрыли сваренную из стальных прутьев дверь на замок. Елена облегченно рассмеялась, и вдруг у нее подкосились ноги. Девушка без сил опустилась на холодный гранитный пол.

Карлик помахал ей на прощанье рукой и юркнул в щель между клетками.

– Скоро увидимся! – донеслось из темноты.

* * *

В тот миг, когда Вездеход выбирался из Берилага, Томский рассматривал своего третьего сокамерника. Безногий оборванец, вещавший о подноготной Рейха, был похож на призрака. Свалявшиеся в грязные сосульки волосы, всклокоченная борода, темные круги под горящими, с сумасшедшинкой, глазами, растрескавшиеся, усыпанные ярко-красными язвочками губы. И главное – ампутированные ниже колен ноги. Серые, лоснящиеся от грязи галифе калека для удобства завязал внизу узлом.