Он не стал спорить, предупредил только:

– То, что ты увидишь и услышишь – тайна! Не пугайся и не болтай потом никому.

Лететь далеко он не собирался, главное, убраться с глаз парней. Поднял флайер и тут же опустил ниже по склону на берегу озера. Сюда можно было и пешком пробежаться, но Виктор боялся, что хоки надумают угнать машину в его отсутствие.

– Найгиль! Ты меня слышишь?

Он открыл дверь кабины, выпрыгнул на мокрую траву. Сделал несколько шагов к упавшей в воду плакальщице. Он прислушивался к далёкому гулу голосов в голове. Всегда его слышал, с самого детства, привык не обращать внимания. А недавно сообразил, что это мысли людей и хок. Если сосредоточиться, голоса становились громче, чем плеск воды о ветви дерева, чем шорох травы под ногами спешащей за ним Майки.

Девушка ойкнула, уцепилась ногтями в его плечи, прижалась грудью к спине. Туман перед ними пришёл в движение. На глазах сгущаясь, превратился в человеческую фигуру. Найгиль смотрела на своего воспитанника хмуро, укоризненно.

– Они уничтожили наш посёлок! – крикнул ей Виктор. – Забрали детей, а девушек в хок превратили! Почему?! Ты же говорила, что нас не тронут! Это Люсор приказала, да? Почему она такая злая? Что мы сделали ей плохого?

Наставница отрицательно качнула головой.

– Люсор давно разучилась быть злой или доброй. В том, что случилось, ты сам виноват. Зачем ты полетел в Озёрный?

– Но ведь ты говорила, что надо учиться жить парами! А как это сделать, если девушек меньше чем парней? Мы привезли всего четверых, чтобы стало поровну!

– Четыре, затем ещё четыре, затем ещё… Рост энтропии.

– Я не понимаю этого слова! В Озёрном рожают столько детей, сколько велят менторы, сколько им требуется. Какая разница, если кто-то уйдёт? Мы всё равно, что умерли для них! Какая разница?!

– Вы не умерли, а вышли из-под контроля. Ты нарушил правила, Люсор их ужесточила в ответ. Она оставила тебе мальчиков, чтобы помогали добывать пищу, и одну девушку. Для развлечения. – Найгиль невесело улыбнулась.

Виктор понял, что краснеет. Явственно ощутил мягкую упругость Майкиных грудей.

– Ты считаешь, она поступила правильно? А дальше? Что с нами будет дальше?

– Люсор уверена, что рано или поздно мужчины взбунтуются и убьют тебя, стремясь заполучить единственную женщину племени.

– И я так думаю. – Виктор зло скрипнул зубами. – Она не остановится, пока не уничтожит меня. Только этого она не дождётся! Ты говоришь, Люсор не умеет быть злой? Зато я умею! И злым, и безжалостным!

Найгиль удивлённо посмотрела на него. Но бесконечная пустота её глаз больше не пугала Виктора.

– Ты объявляешь войну богине этого мира? Что ты можешь сделать против её могущества?

– Но ты на моей стороне? Ты поможешь?

Наставница колебалась. С сомнением изучала воспитанника и боязливо выглядывающую из-за его плеча девушку. Наконец кивнула.

– Да, ты прав. У меня нет выбора. Ты единственный шанс вернуть людям будущее. – Она ещё раз кивнула, как будто прогоняла сомнения. – Что ж, война так война. Люсор права, компромисса не получится, один мир на двоих не разделишь. Забирай своё племя, забирай всё, что уцелело, и улетайте. Подальше на восток, за болота, за мутную речку, в сухие леса. Найдёшь тот холм, где мы жили с тобой? Ладно, выбери любое место, какое сочтёшь подходящим. Флайер я потом верну в Озёрный – Люсор всё равно не разрешит тебе им пользоваться. Стройте жильё, готовьтесь к зиме. И делайте оружие! Луки, стрелы, много крепких стрел с керамопластовыми наконечниками. Учи всех хорошо стрелять, как умеешь сам. Её тоже учи, – кивнула на испуганную девушку. – Каждый боец будет на счету.

– А ты?

– Весной, когда туманы пойдут на убыль, я тебя позову.

Зима прошла тяжело. Новое место они выбрали удачно – сухая поляна, окружённая зарослями лапника и одичавшего, мелкоплодного орешника, – но как следует приготовиться, запастись едой, шкурами, сухими дровами не успели. Даже настоящего, добротного жилья построить не успели. Парни теснились в единственной хижине с хлипкими стенами, а для себя и Майки Виктор соорудил неподалёку шалаш. Он больше не уговаривал девушку стать женой Эда или кого-то ещё – это неизбежно привело бы к ссорам в их племени. Лишь статус подруги вождя защищал на какое-то время её неприкосновенность. Майка впрямь уверилась, что он возьмёт её в жёны, когда они дождутся весны и приведут из Озёрного новых девушек. А Виктор… «Ты должен вести себя как мужчина», – говорила наставница. Он старался. Но переступить последний рубеж почему-то не мог. Не мог любиться с подругой детства, как мужчина любится с женщиной. Поэтому оставалось кутаться в шкуры и надеяться, что Майке хватит терпения не забраться к нему в постель.

Зимние туманы здесь были не такими густыми и долгими, как на озёрах. Иногда днём сквозь серую дымку проглядывало солнце, напоминая о своём существовании. Но это не спасало. Непуганые менторами шлейфокрылы, ленточники, пузыри чувствовали себя вольготно. Людей они восприняли не как опасных соперников, а как добычу. Первая же декада зимы научила, что выходить из хижины можно лишь днём. А в одиночку и вообще высовываться не стоит, даже пописать за угол. Наука эта далась страшными ранами, кровью. И двумя смертями.

В день, когда пошёл первый дождь, они сварили суп из оставшейся горсти сушёных грибов. И хоть понимали – трудности ещё не закончились, в пустом весеннем лесу не найти ничего съедобного, кроме прелых прошлогодних орехов, это всё равно был праздник. Они выстояли, перезимовали!

«Кожа хоки» была секретом Виктора. Но как он мог допустить, что его племя, выжившее в поединке с зимними тварями, загибается от голода? Он делился своей силой. Надевал волшебную плёнку, скину, как её начали называть, на всех по очереди.

А вскоре туман ушёл окончательно из восточного края. В окрестных лесах оказалось неожиданно много ягод и грибов, густая завязь на орешниках и кислицах обещала богатый урожай. Эд подстрелил забредшего на поляну ворчуна и снова почувствовал себя смелым и ловким. Да и остальным парням это добавило уверенности. Племя вновь оживало.

Найгиль позвала ночью, когда Виктор спал.

– Я пришла. Ты готов?

– Да! – Остатки сна ещё пытались удержать, не выпустить в холодную жестокую явь, но он упрямо отогнал их.

– Выходи, покажу кое-что.

Виктор открыл глаза, щурясь, всмотрелся в предутренний сумрак жилища. Майка тихо посапывала на своей подстилке. Осторожно, стараясь ненароком не разбудить её, он выбрался наружу. Белый силуэт хоки отчётливо выделялся на фоне стоящей перед шалашом машины.

– Ты привела флайер!

– И не только. Смотри. – Найгиль протянула продолговатый предмет с раструбом на конце. – Эта туба, заправленная фиксатором. Именно он поддерживает стабильность оболочки Моджаль. И с любой другой бессмертной сделает то же самое. Нужно лишь поднести достаточно близко и сжать посильней.