— Дафна, я провел три недели… да нет, даже больше, пытаясь понять, почему разумная женщина отказывается от возможности стать герцогиней.

— И вы сделали вывод, что эта женщина сумасшедшая?

Он засмеялся.

— Это была одна вероятность. Затем я подумал, а вдруг она не сумасшедшая? Что, если она в более чем здравом уме? Вдруг она думает, что герцог, сделавший ей предложение…

— Не хотелось бы перебивать, но формально ни один герцог мне предложения не делал.

Каслфорд посмотрел в небо, набираясь терпения.

— Это мелочь.

— Только для герцога. Но пожалуйста, продолжайте.

— Затем я подумал, вдруг она решила, что этот герцог намерен и дальше вести жизнь безнравственную, будто вовсе и не женат? На свете полно женщин, которые были бы не против, может быть, даже обрадовались бы тому, что он занят своими делами. Но существуют и такие женщины, которые не желают ложиться в постель, в которой с ним раньше лежали другие.

— Вы наверняка подумали, что это тоже сумасшествие.

Каслфорд приподнял ее подбородок и легко поцеловал в губы.

— Сначала — возможно. Но подумав во второй и в третий раз, счел это даже лестным, очаровательным. Возможно, я даже счел это желанием любящей женщины.

Дафна вспыхнула и отвела взгляд. Он положил ее ладонь себе на локоть и медленно пошел назад к дому.

— И пока я ехал сюда, я решил, что нужно тебе сказать, чтобы ты поверила: я вовсе не считаю свое брачное предложение расплатой за грехи. И додумался я до того, что нужно признаться, что после нашей встречи у меня не было никакой другой женщины.

Дафна резко повернула голову и потрясенно уставилась на него. Каслфорд невольно расхохотался.

— Черт знает что, да? Как-нибудь позже я попытаюсь объяснить почему, но это чистая правда. Я уверен: если я женюсь на правильной женщине, то смогу расстаться со своей безнравственностью. Но конечно, она должна разрешить мне вести себя порочно с ней.

— Насколько порочно?

— Боюсь, очень и очень.

Дафна не стала возражать и спорить, и Каслфорд счел это обнадеживающим знаком.

— Дальше мне пришло в голову вот что: если женщина заранее знала, что собирается устроить драматическое представление и разоблачить подлеца, причем одновременно ей придется рассказать неприятную правду о себе, эта женщина, если она добрая и чуткая, могла решить, что лучше ей не выходить замуж за мужчину, которому неизвестно, что скоро ее имя свяжут со скандалом.

— Нельзя отрицать, что эта женщина рассуждала вполне логично. Было бы нечестно…

— Дафна, да мне плевать, пусть весь свет знает про тебя и Латама.

— Это пока так. Но когда вы займетесь теми скучными обязанностями, которые терпеть не можете, но все равно выполняете отлично, вы пожалеете…

— Сегодня вторник, но я говорю тебе, что мне плевать.

Дафна растерялась и даже немного испугалась. Каслфорд отвел ее к обочине.

— Подумав хорошенько, я сообразил, что должна быть еще одна причина, по которой ты мне отказала. Я ведь никогда не говорил тебе, что ты украла мое сердце, нет?

— Нет, ваша светлость, не говорили. — Она потупилась, а два розовых пятна на щеках побагровели. — Было бы очень трудно жить с вами и любить вас так, как я, если бы вы не любили меня Каслфорд. Женщина должна быть очень жадной, чтобы стать герцогиней при таких условиях. Видите ли, никакие бриллианты в мире не смогут унять эту боль.

— Не надо этого бояться, Дафна. Пусть раньше я не знал точно, но эти три недели, проведенные в преисподней, все поставили на свои места. Мне тебя ужасно не хватало, и сегодня я приехал сюда, чтобы сказать об этом. Ты в самом деле украла мое сердце, но я не против.

Дафна всхлипнула. Каслфорд понял, что она переполнена чувствами, и подумал, что это очень мило. Она всхлипнула еще раз и вытерла глаза рукой.

— Так вы собираетесь сделать мне официальное предложение?

— Конечно, если ты хочешь.

— Если вы не против, то я бы очень хотела.

Он взял ее руки в свои ладони.

— Ну, по крайней мере, ты не настаиваешь, чтобы я встал на колени.

Дафна глянула на него, и непролившиеся слезы радости засверкали в ее глазах крошечными бриллиантиками.

— Вообще-то это было бы очень славно.

Каслфорд огляделся. Вряд ли их увидят из лома. Он опустился на колени.

— Только никому не рассказывай, это уничтожит мою репутацию.

Она засмеялась, заплакала, наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Дафна, станешь ли ты моей женой, чтобы наша любовь расцвела, как цветы в твоей оранжерее?

Дафна прикусила нижнюю губу, открыла рот, чтобы ответить, но из него не вырвалось ни звука, а лицо ее вдруг вытянулось. Она оглянулась на дом.

— Есть еще одна причина, по которой разумная женщина откажется выйти замуж за герцога. Эстелла. Все поймут, чей она ребенок. А я знаю, что вы его ненавидите. — Она страдальчески наморщила лоб. — Вероятно, я могу оставить ее в «Редких цветах» и часто приезжать повидаться, но… — Дафна посмотрела на Каслфорда с печальным сожалением. — Я так долго ждала, когда мне можно будет жить с ней вместе.

— Может, его я и ненавижу, но ребенок тут ни при чем. — Каслфорд поднялся с колен. — Если хочешь, можешь сказать, что это дочь капитана Джойса, или скажи, что это дочь Латама. Поступай, как сочтешь нужным. А насчет «жить с ней вместе» — места нам точно хватит. Надеюсь, ты заметила, что все мои дома очень большие? — Он привлек Дафну в свои объятия. — Я люблю тебя. Хватит придумывать причины для отказа, просто скажи, что ты выйдешь за меня.

Дафна подняла голову и прикоснулась к его щеке. На ее лице возникло самое прекрасное выражение — не сильные эмоции, не жаркий румянец и не попытка оборониться. На него смотрела Дафна, как она есть, такая открытая и уязвимая, какой он ее еще не видел.

— Да. Я выйду за тебя замуж, Каслфорд.

Он поцеловал ее, тронутый ее красотой, изысканностью и безрассудной любовью к нему. И дал себе клятву: пусть он еще не до конца исправился, но он никогда не сделает ничего такого, что заставит Дафну пожалеть о своем решении.

Каслфорд взял Дафну за руку, и они направились к дому.

— А когда мы это сделаем? — спросила она.

— А почему бы не сегодня? Я могу съездить в Камберуорт и привезти викария. Специальная лицензия у меня с собой.

— Ты получил специальную лицензию еще до того, как поехал сюда? Это жульничество!

— Никакого жульничества, милая. Предприимчивость и отчаянная надежда. Мы можем обвенчаться в «Редких цветах», и твои подруги будут нашими свидетелями.

— Мне кажется, это очень хорошо. Я больше никого и не хочу. Да, давай так и сделаем, прямо в саду.