– Я скажу это только один раз, и всё, – предупредила она. – Но мне кажется, что ты ужасно смелый.

Адам долго молчал. По улице проехала машина. Ветер зашелестел листьями, переворачивая их блестящей стороной вниз. Это сулило дождь.

Не поднимая головы, Адам произнес:

– Я бы хотел сейчас поцеловать тебя, Блу, хотя ты еще очень молода.

Пальцы Блу застыли.

– Я не хочу причинять тебе боль, – сказала она.

Адам отодвинулся и сел в нескольких сантиметрах от нее. Лицо у него было мрачное, совсем не такое, как в прошлый раз, когда он хотел ее поцеловать.

– Больнее уже некуда.

Блу подумала, что речь на самом деле не о поцелуе, и у нее вспыхнули щеки. Адам и не собирался ее целовать, но если вдруг собирался, это совершенно точно должно было случиться как-то иначе. Она сказала:

– Может быть еще хуже.

Что-то в ее словах заставило Адама сглотнуть и отвернуться. Его руки безжизненно лежали на коленях. «Будь я кем угодно другим, – подумала Блу, – сегодня случился бы мой первый поцелуй». Интересно, каково поцеловать этого ненасытного одинокого мальчика?

Взгляд Адама двигался, следуя за перемещающимся светом в листве. Не глядя на Блу, он произнес:

– Я не помню, как, по мнению твоей матери, должен решить свою проблему. Что она сказала на сеансе? Про выбор, который я не в состоянии сделать.

Блу вздохнула. Значит, вот о чем шла речь, и она знала это с самого начала, даже если не знал Адам.

– Найди третий вариант, – ответила она. – И в следующий раз принеси с собой записную книжку.

– Не помню, чтобы она говорила про записную книжку.

– Потому что это говорю я, здесь и сейчас. В следующий раз, когда отправишься к экстрасенсу, делай записи. Таким образом ты сможешь сравнить полученный ответ с тем, что действительно происходит, и понять, прав ли экстрасенс.

Он наконец посмотрел на нее, хотя Блу сомневалась, что Адам действительно смотрит на нее.

– Я так и сделаю.

– На сей раз я облегчу тебе задачу, – добавила Блу, склонив голову набок, когда Адам поднялся на ноги.

Ее пальцы тосковали по парню, с которым несколько дней назад она держалась за руки, но он совсем не походил на человека, который сейчас стоял перед ней.

– Моя мать – хороший экстрасенс.

Сунув руки в карманы, Адам потерся щекой о плечо.

– Значит, ты считаешь, что я должен к ней прислушаться?

– Нет. Ты должен прислушаться ко мне.

Поспешно натянутая улыбка Адама казалась слишком хрупкой.

– И что ты мне посоветуешь?

Блу вдруг стало страшно за него.

– Продолжай и дальше быть смелым.

Повсюду была кровь.

«Ты теперь доволен, Адам?» – прорычал Ронан. Он стоял на коленях рядом с Ганси, который корчился на земле. Блу смотрела на Адама с невыносимым ужасом на лице. И во всем был виноват он.

Ронан словно обезумел. «Ты этого хотел?»

Когда Адам очнулся от жуткого сна, его руки и ноги покалывало от прилива адреналина; он сам не понимал, где находится. Ему казалось, что он парит в воздухе; пространство вокруг было чужим и темным… слишком много места над головой, и не слышно, как звук дыхания отражается от стен.

Затем Адам вспомнил, где находится – в комнатке Ноя, тесной, с высоким потолком. Адама охватил новый приступ горя, и он в точности определил его причину: тоска по дому. Текли бесчисленные минуты, а он лежал без сна и рассуждал сам с собой. Логически Адам понимал, что ему не о чем скучать, что у него настоящий стокгольмский синдром, что он ассоциировал себя со своими тюремщиками и считал проявлением доброты, когда отец его не бил. Объективно Адам знал, что подвергался насилию. Он понимал, что ущерб серьезнее, чем синяки, с которыми он являлся в школу. Адам мог бесконечно анализировать свои реакции, сомневаться в собственных чувствах, гадать, будет ли он тоже, когда вырастет, бить детей…

Но теперь, лежа во мраке ночи, он думал только об одном. «Моя мать больше не станет со мной разговаривать. Я лишился дома».

Глендауэр и силовая линия не покидали мыслей Адама. Они казались ближе, чем раньше, но возможность успешного исхода казалась меньше прежнего.

Пуп был где-то там, на свободе, и он искал силовую линию дольше, чем Ганси. Разумеется, предоставленный сам себе, он скорее найдет то, что ему нужно.

«Мы должны пробудить силовую линию».

Сознание Адама представляло собой хаос воспоминаний: последний раз, когда отец ударил его, притормозивший рядом «Камаро» с Ганси за рулем, двойник Ронана у кассы в тот день, когда Адам решил поступить в Агленби, кулак Ронана, врезавшийся в лицо мистера Пэрриша. Адама переполняло слишком много желаний, слишком многое нужно было расставить в порядке очередности, и поэтому всё отчаянно требовало внимания. Не работать целыми днями, поступить в хороший колледж, красиво носить галстук, не чувствовать себя голодным (потому что съел всего лишь один тощий бутерброд, который принес с собой на работу), купить сверкающий «Ауди», на который он однажды засмотрелся по пути из школы, вернуться домой, дать отцу сдачи, приобрести квартиру с мраморными кухонными столешницами и телевизором вполстены, не быть чужаком и выскочкой, вернуться домой, вернуться домой, вернуться домой.

Если они разбудят силовую линию, если найдут Глендауэра, он сможет всё это воплотить. Ну, многое.

Но опять-таки он видел Ганси слабым. Видел его уязвленное лицо сегодня, когда они поссорились. Адам никоим образом не желал подвергать друга опасности.

И в то же время не желал, чтобы Пуп вмешался и забрал то, ради чего они так усердно трудились. Ждать! Ганси всегда мог позволить себе ожидание. А Адам нет.

Он решился. Тихонько перемещаясь по комнате, он сложил вещи в сумку. Трудно было предсказать, что ему понадобится. Адам выдвинул из-под кровати пистолет и долго смотрел на него – черный зловещий предмет на полу.

Некоторое время назад Ганси видел, как Адам достал его из сумки с вещами.

– Что это? – в ужасе спросил он.

– Сам знаешь, – ответил Адам.

Это был отцовский пистолет. Хотя он сомневался, что отец попробует применить оружие к матери, Адам все-таки не желал рисковать.

Тревога Ганси по поводу пистолета была осязаемой. Адам подумал: возможно, это потому, что Пуп тыкал ему пушкой в лицо.

– Не хочу, чтоб он находился здесь.

– Я не могу его продать, – парировал Адам. – Я уже об этом думал. Но легальным образом – не могу. Он зарегистрирован на имя отца.

– Есть же какой-то способ от него избавиться. Закопать, например.

– Чтоб какой-нибудь пацан его нашел?