Глаза его при этом жадно полыхнули, и это не укрылось от моего взгляда. Старик очень хотел получить кинжал обратно. Стало быть, кинжал должен остаться у меня!

– Но спускаться я не буду. Дурак тот, кто отказывается от преимуществ своего положения.

– Дурак. – Старичок скорчил кислую мину. – Но разве ты не таков, Лунин? Помогаешь неизвестно кому, вместо того чтобы властвовать над этими людишками…

– Ты ведь тоже не властвуешь, Вискульт! Кстати, ты подозрительно напоминаешь мне одного моего знакомого мага из Черных. Может быть, ты его захудалая и захиревшая реинкарнация? Столько лет прошло…

Вискульт насупился и замолчал.

– Впрочем, все черные колдуны похожи, – продолжал я. – Нелогичность действий, мерзость поступков…

– Если уж ты заговорил о логике, то мне непонятно кое-что, – скривившись, заявил Вискульт. – Зачем вы хотите нас выпустить, если, как ты утверждаешь, в состоянии уничтожить? Это наводит на мысль о блефе…

– Не хотим, чтобы погибли наши люди, пленные, – ответил я. – Парометы – довольно слабое оружие. Они перегреваются, и слишком много времени уйдет на то, чтобы истребить вас всех. А применение глобального оружия приведет к серьезным потерям и разрушениям. Да и боеприпасы на паромет дороги. Дешевле вас всех выпустить – обратно вы не сунетесь. Ваша армия не стоит пуль, которые мы на нее затратим.

Вискульт хрипло захохотал:

– В следующий раз мы просто лучше подготовимся. О каком оружии ты говоришь? О ядовитых газах? Я люблю ядовитые газы. Жаль, мы не догадались взять их сюда.

– Обычные газы здесь не действуют, – заявил я, хотя и не был в этом уверен. – Я говорю о гораздо более действенных и ужасных средствах.

– Что ж, я доложу повелителю о твоем предложении, – объявил Вискульт на удивление быстро, как-то странно прищелкнув зубами. Наверное, несмотря на браваду, он все же опасался, что я передумаю.

Злобный старичок-маг скрылся в алом шатре и не показывался оттуда минут пятнадцать. Я уже с подозрением поглядывал по сторонам, ожидая подвоха, когда из шатра появилась массивная фигура, окруженная телохранителями. Похоже, это был Лузгаш. Он с трудом двигался под тяжестью доспехов.

– Спускайся ниже, враг, – предложил он. – Я слышу не так хорошо, как мой маг, но не хочу говорить при свидетелях.

Я кивнул дьяку Фалалею, и тот следом за мной прокричал:

– Опасаемся ловушки. Останемся над схваткой. Мне нечего скрывать. Если желаешь, мы сбросим канат, и ты поднимешься.

Лузгаш рассмеялся:

– Вы считаете меня полным идиотом?

– Не полным. Умеренно толстым и наряженным в доспехи, – не удержался я. – Но мы могли бы пристрелить тебя и сверху. Несмотря на все железо, что ты нацепил на себя.

– Я опасаюсь не вашего вероломства, хотя в честности тоже не уверен. Оставь я войско хоть на минуту при таких странных обстоятельствах, вспыхнет бунт. Враги будут орать, что меня подменили. Что я – это не я. И прочую чушь, – спокойно объяснил Лузгаш, естественно, не пользуясь услугами глашатая.

– Да у тебя мания преследования, – тихо сказал я.

– Да у тебя… – трубно заорал Фалалей, но я дернул его за рукав, и он замолчал на полуслове.

Воины Лузгаша ловили каждое слово дьяка, обратив взоры к нашему дирижаблю. Ведь слов своего повелителя они слышать не могли, а исход переговоров очень их волновал.

– Принимаешь условия? – спросил я, кивнув дьяку. Тот громогласно повторил вопрос.

– Не верю, что вы отпускаете мою армию просто так. После всего, что мои люди здесь сделали.

– Поверь мне, это не так легко, – честно заявил я. – Но мы ставим соображения разума выше чувства мести. Уходите, оставив пленных, и вас не тронут.

– Хорошо, – согласился Лузгаш. – Я оставлю ваших людишек. Не хочется терять войска в схватке у Врат. Но оружие мы возьмем с собой. Без него нас истребят даже в Луштамге. Если вы настаиваете на нашем разоружении, мы перебьем пленных и пойдем на штурм. Ты понимаешь, что рано или поздно мы сметем ваши малочисленные отряды у Врат. Каким бы оружием они ни были оснащены.

– Не сметете. Но мы не хотим чумы из-за обилия гниющих трупов. Ваших трупов. Так и быть, вы пройдете с оружием. Корону княжества Бештаун ты отдашь мне сейчас.

– А ты отдашь мне украденный тобой кинжал, – сказал Лузгаш.

– Нет, – твердо ответил я. – Этот кинжал я подарил своей возлюбленной, которая погибла из-за тебя. Пусть он будет вирой за мои потери.

Лузгаш задумался. Войско напряженно ожидало. Каждый понимал, что от решения повелителя зависит его собственная жизнь. Ведь именно им придется грудью идти на парометы и своими телами засыпать вражеские рвы.

Через две минуты повелитель Луштамга кивнул ординарцу, и тот вынес из шатра корону.

– Спустись и возьми, – предложил он. – Ведь ты – тот великий воин, который сдерживал мою армию в ущелье? Я до сих пор полагаю, что там не обошлось без хитрого колдовского трюка… Или парочки парометов, установленных в горах…

Мне было наплевать на то, что думает Лузгаш. Но сбить спесь с него и его приближенных не мешало. Для укрепления морального превосходства наших сил над его армией. По моей просьбе капитан отец Василий сбросил вниз легкий прочный канат.

– Если они попытаются за канат стянуть «Ласточку» вниз, обрубайте его и уходите, – приказал я. – Возможно, я сумею позаботиться о себе сам. А когда корона будет в моих руках, а сам я возьмусь за канат – поднимайтесь еще выше, не дожидаясь, пока я взберусь в гондолу.

Капитан кивнул, а я соскользнул по канату прямо к Лузгашу.

– Возможно, мы еще встретимся, – сказал я, глядя в прорезь шлема повелителя Луштамга. Глаз, к сожалению, видно не было. – В другом мире.

– Возможно, – ощерился он.

Я забрал корону Валии из рук ординарца, но не спешил отступать.

– Заурбека оставьте вместе с пленными. Его будут судить.

– Извини, – хмыкнул Лузгаш. – Твое желание запоздало. Но я его уже выполнил! Заурбека осудил мой трибунал как предавшего своего господина младшего бея. Он остался на дороге в качестве подарка княжне Валие. Жаль, мне не пришлось свидеться с ней. Хорошая девочка?

– С тобой я ее обсуждать не буду. Да и ни с кем другим тоже. А где Лакерт?

– Его я повесил еще в Бештауне. Слишком много знал. Жаль, тебе не рассказал, верно? Если вы не нашли тело, значит, его кто-то съел…

Лузгаш мерзко захихикал, и я окончательно убедился в том, что с головой у него не все в порядке. Впрочем, я и раньше не слишком в этом сомневался. Узнаете их по делам их…

– Это ты питаешь пристрастие к трупам, – бросил я Лузгашу. – Но, несмотря на все твои шалости, надеюсь, инстинкт самосохранения у тебя работает. В течение суток ты выдашь всех пленных Валие. Она на это время прекратит наступление. Сигналом для нее, что ты готов начать сдачу бештаунцев, станет белый флаг. Но помни – танки будут стрелять при малейшей опасности. Когда я получу сигнал, что пленные возвращены, мои люди откроют Врата. Но мы будем проверять каждого проходящего…