Уивер хотел броситься ему на помощь, но налетевший порыв ветра заставил его передумать. Он ничем не мог ему помочь. С Иксом они были знакомы всего несколько часов, но смелость и самопожертвование командира «Хищника» напомнили ему, что прыжки на поверхность – не обязанность и не работа. Это, прежде всего, долг и честь.

Гелиевый баллон тащил его в небо, а он не мог оторвать взгляд от бури. Голубые вспышки снова и снова пробивали грязные тучи насквозь. Далекие раскаты грома заглушались испуганными криками двух других дайверов.

Опустив глаза, Уивер увидел, что Магнолия отчаянно тянет на себя стропы и вглядывается в облака под ногами, пытаясь отыскать Икса. То же самое делала и Катрина. Они не могли смириться с тем, что командир провел их сквозь ад, чтобы погибнуть в самом конце. Катрина с Магнолией отказывались принять его жертву. Но они все поймут, когда вернутся на корабль. Жизнь в небе сурова, но бесценна. Икс не пожалел себя ради нее. Момент, когда он это сделал, навсегда останется в памяти Уивера.

Наверху снова засверкал каскад молний, рассыпая искры во все стороны. Неудержимо, как мчащаяся по сосудам кровь, гелиевый баллон тащил Уивера к центру бури, а рокочущие удары грома напомнили ему, что Гадес его еще не отпустил.

Экран на щитке его шлема начал мигать. Еще пара секунд, и шторм его вырубит. Они приближались к отметке восемь тысяч футов. Если «Улей» по-прежнему наверху, хотя Уивер очень в этом сомневался, то они на полпути домой.

Он вглядывался в облака, ища лазейку – щель, в которую можно проскользнуть. И примерно в тысяче футов к западу увидел участок, где тучи казались не такими плотными.

– Туда! – крикнул он и махнул Катрине и Магнолии, указывая на бледный просвет, окруженный плотной, клубящейся массой.

Поднимаясь в небо, он вдруг понял, что пытается вспомнить слова какой-нибудь молитвы Джонса, но раскаты грома мешали думать. Уивер никак не мог понять, почему выжил, когда столько его близких погибли. Искать божественное объяснение казалось неуважением к памяти тех, кого уже нет в живых. Почему ему так повезло? Почему Господь спас только его?

Простого ответа на этот вопрос у него не было, он не знал, почему бьется его сердце, а в легких по-прежнему есть воздух. Раздумывать об этом времени не было. Над головой зигзагом полыхнула молния, волосы встали дыбом. Уивер напрягся, скосил глаза на баллон, и его сердце замерло. Баллон с бесценным гелием все так же рвался вверх. Уивер облегченно вздохнул. В этот момент его сотряс второй удар, он дернулся и на миг увидел тучи внизу. Снова прогремел гром.

Уивер сморгнул капли пота, попытался сосредоточиться и направил баллон к просвету в буре. Магнолия и Катрина летели прямо под ним, молнии освещали их сзади, и он видел их силуэты. С каждой новой вспышкой его сердце билось все быстрее.

Теперь они, наверное, уже поднялись на двенадцать тысяч футов. На экране ничего не было видно, но мозг по привычке оценивал положение в пространстве.

Когда дайверы влетели в облачный слой, к ним потянулись завитки электрических разрядов. Тело Уивера вновь и вновь сотрясалось от ударов грома. Он оказался в самом сердце шторма. Справа и слева, вверху и внизу вспыхивали электрические дуги. Он даже не понял, что случилось, когда один из огненных языков лизнул его. Разряд Уивер увидел еще до того, как тот его пронзил. Удар с такой силой подбросил его, что ему показалось, будто он упал на землю без парашюта.

Сначала боли не было. Отлично, значит, многослойный костюм защитил его. Огонь заявил о себе только пять тысяч футов спустя – жар начался под кожей, распространился от пальцев на ногах до лица. Тело будто выгорело изнутри, а внутренности расплавились. Вот пламя добралось до костей… Уиверу казалось, что каждая его клетка кричит от боли.

Издали его звали голоса. А может, это был гром, Уивер уже ни в чем не был уверен. Тело полыхало огнем, он представлял, как его пожирает пламя.

Ты не умер, Рик. Ты не умер…

Но он чувствовал себя так, словно вот-вот умрет. Уивер повторял свою мантру, пробиваясь сквозь паутину электрических разрядов. Его тело безвольно висело на ремнях. Он осознавал, что сжимает рукой стропу, но рука его не слушалась.

Он увидел внизу Магнолию и Катрину, но через мгновение они скрылись в облаках. На траектории их полета ударила молния. Уивер затаил дыхание, но в следующую секунду их баллоны появились опять, и он выдохнул воздух из охваченных огнем легких.

Перед глазами у него вставала красная стена. Его продолжал разрывать на части клокотавший внутри огонь. Он закрыл глаза, закусил загубник. Пламя постепенно угасло, уступило место оцепенению, а потом красную пелену перед глазами прогнал желтый свет. Он был совсем другой. Сквозь наполовину прикрытые веки он увидел золотистое сияние.

Уивер открыл глаза и посмотрел наверх. Лучи света пронизывали густые облака у него над головой.

Наверное, это обман зрения. А может, он умер?

Гелиевый баллон выдернул его из мрака. Уивер посмотрел вниз, увидел под ногами клубившиеся грозовые тучи и от потрясения выпустил загубник. Он справился и с сиренами, и со штормом. Он победил!

Когда Уивер опять поднял глаза, его окружали пушистые белые облака. Он подумал, что Джонс, пожалуй, был прав насчет рая. Вероятно, он действительно умер. Это, похоже, и есть рай. Когда желтый свет стал ярче, красная пелена перед глазами совсем исчезла. Ему даже пришлось поднять руку, чтобы заслониться от этого золотистого сияния.

Он несколько раз быстро моргнул и попытался сосредоточить взгляд на пылающем малиновом диске в центре поля зрения. Он был таким ярким, что Уивер видел лишь его ослепительные края. Но наверху было что-то еще. Горизонт пересекла одинокая черная точка. Дайвер прищурился и через несколько мгновений сфокусировал взгляд на очертаниях изящного, похожего на жука воздушного судна.

Того, что он сейчас видел, просто не могло быть. Или все же могло?

Вновь послышались голоса, но понять, кто говорит – он сам или кто-то из дайверов, – Уивер не мог. Заставив затуманенный мозг сосредоточиться, он, наконец, понял: ни то, ни другое. Это был голос его жены Дженнифер.

«Ты почти на месте, Рик. Почти в безопасности».

Когда Уивер увидел «Улей», по его щекам покатились слезы, он зарыдал, как ребенок. Корабль был так похож на «Арес», и сначала Уиверу показалось, будто он видит свой дом. И перед ним действительно был его новый дом.

Корабль увеличился в размерах и закрыл собой солнце. На его металлических краях плясал свет – точно так же, как после крушения вокруг «Ареса» плясало пламя. Однако «Улей» не горел, а грелся в сиянии солнца.

Внизу корпуса открылись створки люка, Уивер увидел внутренности незнакомого корабля. Часть его души рвалась обратно, хотела рухнуть на поверхность и воссоединиться с семьей. Уивер не был уверен, что сможет жить без Дженнифер и девочек. Но он выпустил стропы и вытянул руки, чтобы завершить подъем.

С его губ сорвался смех, даже ему самому показавшийся безумным. Но ничего плохого в этом не было. Возможно, он и правда сейчас не в себе – сумасшедший, обожженный и… живой.