Но Ястреб мог и делал.

Адам рычал низким гортанным рёвом. И это был совершенно нечеловеческий звук.

Двадцатью минутами позже Адам открыл от изумления рот в неверии. Ястреб на самом деле развернул пергаментный свиток из своей кожаной сумки и читал очень длинный, очень специфический перечень требований.

«…и ты никогда не подойдёшь близко к Далкейту-над-Морем снова…»

Адам вздрогнул. «Ты почти закончил, милый птенчик?»

Ястреб продолжал, не прерываясь и развёртывая дальше свой свиток.

«Ты что там чёртову книгу написал? Ты не можешь так делать», сказал Адам сквозь стиснутые зубы. «Ты получил один приказ. Ты не можешь читать это всё целиком».

Хоук засмеялся почти в голос. Надувательство сейчас начнётся. Проказливый эльф попытается воспользоваться любой лазейкой, какую только сможет найти. Но Ястреб не оставил ему никаких лазеек. Он продолжал читать.

«Я сказал, прекрати, ты инфантильная, мяукающая смертная кучка. Это не сработает».

«…и ты никогда…», продолжал Хоук.

Адам рычал и бесился, его ледяное лицо стало ещё белее. «Я прокляну твоих детей, детей твоих детей; Я прокляну Эдриен и всех её детей…», издевался злобно Адам.

Хоук замер и замолчал. Его взгляд метнулся к Адаму.

Адам подавил смешок ликования, уверенный в том, что Ястреб совершит оплошность и оборвёт свой приказ.

Его губы растянулись с яростным рыком, «… и ты никогда не будешь пытаться наложить проклятие на мою семью, моё семя, меня самого, или на семью, семя, или на личность любого, я приказываю тебе отречься или любой Дуглас приказывает тебе отречься…включая Эдриен; Дуглас чётко определён как любой родственник по прямой крови или связанный узами брака, усыновления, семя определено как потомство, приёмные дети или иным способом приобретённые, ты не причинишь вреда ни единому животному, принадлежащему…»

Адам вышагивал по малозаросшей пустоши, и страх был очевиден в каждом его шаге.

«… подчинение определено как…и когда ты вернёшь Эдриен ко мне, всё будет в порядке в Далкейте-над-Морем…Ястреб и все его люди будут защищены от любого вреда, живыми и в полном здравии без каких-либо уловок…и Эдриен вернётся вместе со своей кошкой сквозь время с её…и…»

Лицо Адама, когда-то красивое, превратилось в мертвенно-бледную маску ненависти, «Я не проиграю! Я найду способ победить тебя, Хоук».

«…и ты откажешься от любой мстительной мысли или действия против Дугласов…»

Адам махнул рукой и появилась Эдриен, совершенно ошеломлённая, сжимающая царапающуюся кошку в своих руках.

Ястреб незаметно вздрогнул, зная, что это была ещё одна уловка заставить его оборвать свой приказ. Пять месяцев, пять ужасных, безжалостных месяцев без сияния её любимого лица, и вот она стоит перед ним. Потрясающе прикрасная разрывающей на куски сердце красотой. Взгляд Хоука жадно останавливался на её лице, её серебристых волосах, её прекрасном теле, её округлившемся животе…

Её округлившемся животе? Его глаза взлетели к глазам Эдриен, широко распахнутым от изумления и благоговения, а его тело содрогнулось от неистового собсвеннического чувства.

Его ребёнок! Его дочь или сын. Кровь от его крови – его и Эдриен.

Эдриен была беременна.

Хоук онемел.

Адам злобно оскалился – и Ястреб видел это.

Он не потеряет Эдриен. Он должен ещё многое прочитать. Железной силой воли Хоук отвёл взгляд от своей любимой жены.

Это было самой тяжёлой вещью из всего того, что он сделал за всю свою жизнь.

Глаза Эдриен пожирали его.

Она боялась помешать, боялась двинуться. Каким-то чудесным образом её выдернули прямо из библиотеки, а Муни, которая была через всю комнату у камина, уютно свернулась в её руках. Она всё ещё видела испуганное лицо Марии, растворившееся прямо перед её глазами.

И был Ястреб, любимый муж и сама её жизнь.

«Как ты могла устоять передо мной, Красавица?» Адам вдруг снова стал кузнецом, одетым в килт и мерцающим. «Я столь же красив, как и Ястреб и могу понравиться тебе так, как ты и не мечтала. Я могу вывернуть тебя наизнанку и заставить рыдать от экстаза. Как могла ты отвергнуть меня?»

«Я люблю моего мужа». Она провела много месяцев, цепляясь за надежду о ребёнке Ястреба, растущего внутри неё, и изучая все кельтские традиционные знания, которые она смогла заполучить в свои руки, в надежде найти дорогу обратно. Но Ястреб, как оказалось, сам нашёл этот путь для неё.

«Любовь. Что это за вещь такая, что вы, смертные, так высоко её цените?», насмехался Адам.

Достаточно, шут, долетел серебристый звон вздоха Эльфийской Королевы.

Даже Хоук, проигнорировав его слова, замер на полуслове, услышав этот голос.

И с тебя тоже достаточно, красивый, легендарный Хоук.

Слаще, чем звон колокольчиков, её голос был чувственной лаской небес. Но Хоук продолжал, не прерываясь, «…и используемое в этом приказе слово личность будет подразумевать и включать, где должно, индивидуума или другое существо; множественное число будет заменять единственное, а единственное в пользу множественного, где должно; и слова любого рода будут включать другой род…»

Эдриен смотрела на своего мужа, и её глаза сверкали любовью и гордостью.

Шут подчинится мне. Я его Королева.

Хоук помедлил с намёком на вздох, недостаточный для того, что нарушить целостность, но достаточный для того, чтобы осознать.

И кроме того, ты вышел за пределы приказа. Ты словно служишь мессу и воистину многословен. Тем не менее, сделано на славу, смертный. Она в безопасности, вы оба. Я буду следить за этим с сегодняшнего дня и до конца.

Хоук продолжал. «…все элементы, объединённые словами если, и, или но, или другими связующими словесными выражениями в случае кажущегося противоречия не будут действовать как исключения или ограничения никоим образом, но будут функционировать как связующие, частично совпадающие и предоставляющие широчайше возможное определение способов выражения, использованных при сём…»

Эльфийская Королева вздохнула. Аааах, понимаю. Ты не прекратишь нести этот бред, пока я не предложу гарантий. Умный мужчина. Ты добиваешься моего обещания. Я дарую его. Ты получаешь неизменную клятву Эльфийской Королевы по договору Туата Дэ Данаан. И не будет она нарушена, дабы не исчезла наша раса.

Хоук отпустил свиток, и тот свернулся, звучно щёлкнув. Только тогда Эдриен увидела, как дрожат его руки, когда он встретил её взгляд с торжеством в глазах.

«Она подарила нам защиту и верность». Его улыбка могла зажечь костры Самайна. Его глаза скользили по ней с ног до головы, любовно задерживаясь на каждом дюйме её тела.