— Что делать?

— Платить или создавать собственное криминальное сообщество с собственным местом в криминальном мире. Вполне можете паханом стать, через тюрьму пройти. Вы — на грани. При вашем интеллекте лет через пять легко дойдете до звания авторитета.

— А что-нибудь среднее никак нельзя придумать?

— Все остальное — разовые малоэффективные мероприятия. Ну, скажем, договоримся мы с нашим спецназом. Они ваших молодчиков обработают, но на их место придут другие. Может быть, более решительные или более дерзкие. Не успеешь оглянуться, какую-нибудь пакость сделают.

— Так что, безвыходное положение?

— Не совсем. Можно попробовать защитить вас, так сказать, на постоянной основе. Это стоит денег.

— И какой статус мы приобретем? Как это вяжется с тем, что вы говорили до этого? И чем это отличается от криминальной защиты?

— Я не могу вам всего рассказать, но у нас бывают задачи, связанные с внедрением наших людей, в том числе и в криминальную среду. Сейчас все разваливается, и мы можем, выражаясь мягко, использовать служебные возможности.

— Насколько это постоянно?

— Не знаю. Мы люди военные, гарантии на пятилетку не дам. Одно точно — вас в расход не пустят и наши люди — не отморозки. Они воспитаны в других традициях.

— В расход — это значит, убьют?

— Так точно.

— А я или кто-то из моих партнеров не попадут в какую-нибудь переделку типа подкупа должностного лица, агентурной разработки? Я не специалист, но не может ли наше общение привести к побочным последствиям? Вы же люди государственные.

— Тут я вам гарантирую невмешательство, во всяком случае, с нашей стороны. Вам и так хватает внимания наших соседей, да и других структур. Нам вы не нужны. А наши проблемы — наши проблемы.

— Нельзя об этом поподробнее?

— Можно, но не нужно. Меньше знаешь — лучше спишь.

— Хорошо. Ну и последний вопрос: сколько это будет стоить в месяц?

— Для начала — вот столько, — вынимая из кармана пиджака сложенную вдвое бумажку, ответил мужчина.

Родик быстро посмотрел на цифру и поднял на него удивленный взгляд.

— В долларах, — поняв немой вопрос, ответил тот.

— Хорошо. А с чем я смогу к вам обращаться?

— Вы обещали, что вопрос был последний… Ну да ладно. Все, что касается защиты коммерции от посягательств неформалов. Проблемы с милицией, налоговыми органами, другими государственными структурами — ваша головная боль. Мы оградим вас только от посягательств криминала. Технические вопросы сейчас обсуждать преждевременно, да и рамки поставить очень сложно. У нас есть связи… Потому это не исключает каких-то разовых совместных дел как здесь, так и за рубежами нашей Родины. Возможности пока имеем, но это отдельная тема… Что-то в горле пересохло. Давайте за взаимопонимание!

— Годится. Серафима что-то совсем загрустила, — поднимая рюмку, согласился Родик. — За сказанное.

— Родион Иванович, вы правы, мы забыли про нашу очаровательную женщину. Предлагаю в ее лице — за всех женщин. Стоя, с постановкой локтя…

Таким образом деловая часть встречи завершилась. Родик попросил официанта принести меню для выбора горячего. Все дружно заказали мясо по-французски, которое представляло собой самое распространенное при социализме блюдо — мясо, запеченное в духовке под майонезом. Потом пили «посошки», закусывая селедкой под шубой. Затем отправились гулять по Бульварному кольцу, дошли пешком до Арбата. Там в каком-то кафе еще выпили. Родик попытался пригласить компанию к себе домой, но самая трезвая из всех Серафима под предлогом, что завтра рано на работу, усадила Родика в подвернувшееся такси.

Принятие решения часто свидетельствует о том, что человек устал думать.

Р. Боллен

— Родик, давай я поеду в гостиницу. Ребенок из-за меня вынужден будет спать на раскладушке.

— Абдужаллол, брось, ребенок привычный. Мне везти тебя в гостиницу не хочется. Выпили, закусили, хорошо сидим, сейчас еще выпьем… Кроме того, мне нужно обсудить с тобой один очень важный вопрос, а время уже одиннадцать. Чего ты дергаешься? Комната в твоем распоряжении. Перед сном видик посмотришь.

— Я думал, мы уже все обсудили. Что я — провинциальный почти пенсионер — могу посоветовать столичному бизнесмену?

— Не прибедняйся. А дело у меня действительно серьезное. Понимаешь, пристали ко мне какие-то бандиты, требуют денег за защиту. Как от них избавиться — не знаю.

— Тоже мне вопрос. Стандартная для нашего бардака ситуация. Это они к тебе поздновато прилипли. Я полагал, что тебя давно доят.

— И что, по-твоему, делать?

— Платить. Бесплатных коврижек не бывает. У тебя что, последний кусок отнимают?

— Платить этим молодым наглецам? Я их послал…

— Это уже проблема. Посылать надо аккуратно. Платить тоже нужно разумно, а то можешь попасть в рабство или еще хуже. Они у тебя денег в долг просили?

— Просили.

— Ну, значит, решили готовить тебя начисто в расход. Довел ты их. На крайности идут.

— Что, убить? Меня?

— Тебя. Не отдавать же деньги. Если бы ты их на месячное довольствие взял, они тебя берегли бы как курицу, несущую золотые яйца, а так… Вместо тебя другого выберут. Рассчитывают, что он окажется посговорчивее.

— Ты шутишь?

— Почти нет. Давай-ка, рассказывай подробно, а то действительно в следующий раз выпить не с кем будет. Я тебе выдам тайну: у нас новое направление создается по борьбе с организованной преступностью. Признали наконец, что есть не только отдельные нарушения социалистической законности, хотя с ворами всегда заигрывали. Да и воров (я, по-моему, тебе как-то рассказывал) сами создали. А сейчас всем очевидно, что, как грибы, растут преступные группировки, и надо, пока не поздно, с ними бороться, вернее — контролировать и управлять. Хотя я боюсь, что уже поздно. Может стать, как в Таджикистане. Там уголовники в открытую действуют. Более того, их руководство республики поддерживает. Они с первыми лицами плов кушают. А милиция вообще их защищает. Осужденных без амнистии из тюрем освобождают. За ними молодежь тянется, свои бригады образуют, воров оттесняют. Выпустили джинна из бутылки. Воры уже не могут держать ситуацию в руках. Создаются многочисленные группировки из людей, раньше далеких от криминала, не сидевших в тюрьмах и поэтому не знающих законов уголовного мира. Люди эти достаточно образованные, часто имеют специальную подготовку, воров не уважают. Случаются конфронтации, чего раньше практически не происходило. Воры, естественно, хотят сохранить власть, мечутся. В результате вырастают целые подразделения, практически открыто контролирующие большие территории. Милиция их не трогает — боится, а иногда и сотрудничает с ними. Процесс идет со страшной скоростью.