— Нет, Дим, это я думала, что больше никогда тебя не увижу, — вздыхаю.

Соболев просовывает вторую руку мне под голову и теперь прижимает меня к своей груди еще крепче. Нежно целует несколько раз в макушку, потом в висок, потом в щеку.

— Если бы мне сказали, что ты умерла, я бы сам сдох в ту же секунду, — тихо говорит.

Так неожиданно это слышать, что открываю глаза. Мне требуется несколько секунд, чтобы переварить такое признание.

— Нет, — отвечаю через паузу. — Ты бы не умер вслед за мной. Тебе бы сначала было очень-очень плохо, ты бы думал, что жизнь кончена, что смысла существовать в этом мире больше нет. А потом ты бы смирился. Со временем научился бы жить дальше и в какой-то момент даже почувствовал себя счастливым. Обо мне у тебя бы остались лишь тёплые воспоминания и светлая грусть.

Молчит. Думает.

— Так было у тебя? — спрашивает, наверное, через пару минут.

— Да.

Вздыхает.

— И вот представь, — продолжаю. — Когда бы твоя жизнь наконец-то наладилась, когда ты бы снова стал счастливым, появилась бы я и все разрушила.

— Это намёк на твой развод с мужем из-за меня? — ухмыляется.

— Да.

— Извини, но мне не жаль. Можешь считать меня последней сволочью, но я рад, что ты развелась. Даже не рад, а дико счастлив!

Соболев говорит это таким самодовольным тоном, что хочется пнуть его в бок.

— Вообще-то, еще не развелась, — едко замечаю. — А может, и вообще не разведусь. Зачем? Можно же просто не жить вместе. Да и какая тебе разница, в разводе я или нет? Мы с тобой все равно не встречаемся, если что.

— Ах да, секс же ничего не значил, — иронизирует.

— Да. Эта ночь нас ни к чему не обязывает. Ты можешь встречаться с другими девушками, как и я с другими мужчинами.

— Хорошо, — охотно произносит. — Именно так и поступим. А теперь давай спать.

Снова появляется желание влепить Соболеву пощёчину. Почему-то ужасно бесит, что он так легко соглашается. Но мне было так офигенно классно, что не хочется тратить время на негативные эмоции. Смиренно закрываю глаза и засыпаю.

Глава 59.

Следующим утром я просыпаюсь от будильника Димы.

— Спи еще, — целует меня в щеку и встает с кровати.

Сквозь полуопущенные веки наблюдаю, как Соболев надевает серые спортивные штаны и белую футболку. Через минуту покидает спальню. Часы на стене показывают семь утра. Куда он ушел в такую рань в воскресенье?

Потягиваюсь на кровати и окончательно просыпаюсь. Воспоминания минувшей ночи сами лезут в голову. Сейчас, анализируя на отдохнувшую голову, все равно не жалею о том, что занималась с Димой сексом. Я же не первому встречному отдалась, в конце концов. Соболев — отец моего ребенка.

Но стоит ли снова повторять с Димой все то, что было этой ночью, — не уверена. Лучше больше такого не допускать.

Сажусь на постели. Мне кажется, я вся пропахла Димой. Волосы, кожа — все в его аромате. Семь лет назад мне нравилось пахнуть Соболевым. Сейчас это скорее странно и непривычно.

Иду в душ и смываю с себя запах Димы. Влад еще спит, но учитывая, что сын лег вчера довольно рано, скоро проснется. Соболева нигде в доме нет, во дворе тоже. Не нахожу и Чарльза. Видимо, ушли вдвоем.

Мне надо приготовить завтрак Владу, обычно по утрам он ест каши и пьет какао. Направляюсь на кухню. Осколки от разбившейся вчера кружки убраны. Значит, Дима подмел. В холодильнике нахожу молоко, в одном из кухонных шкафов рис. Не знаю, должна ли я делать завтрак Диме. Что он вообще ест? На всякий случай варю каши побольше, чтобы хватило всем троим.

Дима возвращается минут через сорок. Заходит на кухню, когда я уже выключаю конфорку. Тяжело дышит, футболка вокруг шеи мокрая.

— Где ты был? — спрашиваю.

— На пробежке.

— Влад по утрам ест каши, я сварила рисовую. Ты будешь?

— Да.

Возникает неловкое молчание. Дима приваливается к дверному косяку и нагло меня разглядывает. Сто процентов вспоминает минувшую ночь. Сейчас на мне летние джинсовые шорты и черная обтягивающая майка-алкоголичка. Щеки вдруг предательски краснеют, и я быстро отворачиваюсь к плите. Черт, почему я чувствую себя так странно под его наглыми глазами?

— Как спала? — спрашивает.

Опускаю лицо к кастрюле, чтобы распущенные волосы прикрыли полыхающие щеки.

— Было жарко и тесно.

И это, кстати, правда. Дима не выпускал меня из рук всю ночь.

— Мама, я проснулся! — доносится со второго этажа громкий крик.

Облегченно выдыхаю. Влад спас меня от непонятно откуда взявшейся неловкости в присутствии Соболева. Топот детских ножек по лестнице придаёт мне уверенности. Дима, потрепав Влада за макушку, уходит в душ, а, когда возвращается, ребенок сразу берет его в плен вопросов про компьютер. После завтрака они уходят в гараж, а я сажусь с книгой в ту же качелю, что и вчера.

До самого вечера нам с Димой больше не удаётся остаться наедине. Да мы оба и не ищем для этого повода. Насколько раскрепощенной я чувствовала себя ночью, настолько же я скована днем. Когда наступает вечер, я с радостью объявляю Соболеву, что нам с Владом пора домой. Дима кивает и отвозит нас в Москву.

— Мы же точно соберём компьютер до конца? — Влад с сомнением уточняет у Соболева, когда он заносит в квартиру сумку с нашими вещами.

Сын раз десять меня спросил, вернёмся ли мы еще к дяде Диме и Чарльзу. Почему-то в мой положительный ответ ребенок не верит.

— Конечно, — обещает Соболев. — Как насчёт того, чтобы я заехал за вами в пятницу вечером после работы, а не в субботу утром? — и вопросительно смотрит на меня.

То есть, предлагает провести в его доме не одну ночь, а две.

— Давайте! — отвечает за меня ребенок. — Так я еще больше смогу поиграть с Чарльзом.

— Именно, — соглашается Дима.

— Ладно, — тоже нехотя даю добро. Раз уж они вдвоём все решили, смысл мне сопротивляться?

Соболев опускается на корточки перед Владом и обнимает его. Ребенок охотно обвивает шею Димы в ответ. В груди почему-то больно щемит, когда наблюдаю их объятие. Отец и