целуемся. Но сейчас вернее будет сказать, что Дима трахает мой рот языком. Стону от наслаждения. Как же хорошо, как же сладко!

— Хочу твой член, — нетерпеливо хнычу.

Мне уже мало пальцев Димы. Хочу, чтобы до упора вошел в меня членом.

Руки сами тянутся к ширинке. Быстро расстегиваю ремень, пуговицу и молнию. Едва спустив джинсы вниз, сжимаю через боксеры твердый член. Дима шумно выдыхает и ложится лбом мне на шею. Целует ее, покусывает, пока я оттягиваю тугую резинку трусов и наконец-то касаюсь горячей головки. Размазываю по ней вязкую смазку и вожу ладонью вверх-вниз, заставляя Диму дышать чаще.

— Я пиздец, как хочу войти в тебя, Белоснежка.

На этих словах Дима отодвигает в сторону мои стринги и рывком входит внутрь. Стонем одновременно. Как же классно, как же я этого хотела! Целый день хотела.

Мы даже не сняли толком одежду. Я по-прежнему в юбке, просто Дима задрал ее мне до пупка. Его джинсы спущены до колен, наши футболки все еще на нас. Дима трахает меня быстро, вколачивает член до конца. Чтобы подавить громкие стоны, я закусываю губу. Делаю это слишком сильно, потому что уже через секунду во рту разливается металлический привкус.

Дима замечает на моей губе капельку крови и слизывает ее языком. Потом целует, продолжая трахать так же резко. Стону ему в рот.

Оргазм неминуемо приближается. Я уже почти на пике.

— Только не в меня! — прошу, вдруг опомнившись.

Ответом мне служит глухой смех.

Дима останавливается. Переводит дыхание и выходит из меня. Тянется к прикроватной тумбе. Не очень понимаю, что он там делает, в темноте поплывшим взглядом не рассмотреть. Достает какую-то коробку и возвращается ко мне. Это пачка презервативов, наконец-то понимаю. Дима достает один, четким движением рвет фольгу, берет латексный кружочек и быстро раскатывает по члену.

Я жду, что Дима тут же снова войдет в меня, но он медлит. Нависает надо мной на локтях, заглядывает в глаза.

— Чего застыл, Соболев? — недовольно спрашиваю. Голос выходит хриплым, севшим. — Нехорошо заставлять девушку ждать.

— Какая ты нетерпеливая, Белоснежка, — усмехается.

Склоняется к губам, нежно целует, а в следующую секунду резко переворачивает меня на живот. Снова отодвигает в сторону стринги и входит сзади.

Издаю стон в кровать. Дима просовывает одну руку мне под живот, а второй стимулирует клитор. Как же это охрененно классно. Ни с чем несравнимо. Лучшее, из всего, что я когда-либо испытывала.

Чувствую тяжелое дыхание Димы мне в затылок. Оно учащается по мере того, как учащаются движения. Наслаждение вот-вот накроет меня с головой, зарываюсь лицом в покрывало, сминаю его ладонями, стону.

Мы кончаем вместе. Такое ощущение, будто прыгаю с тарзанкой в пропасть. Сердце замирает, адреналин хлещет по венам, из глаз брызжут слезы наслаждения.

Делаю глубокий вдох и обмякаю. Дима перекатывается с меня и ложится рядом на кровать. Лежим так в тишине, рассекаемой только нашим громким жадным дыханием. Как будто мы были на дне океана совсем без кислорода, а сейчас выплыли на поверхность и не можем надышаться.

Слегка приоткрываю веки и гляжу на Диму. Кажется, он даже взмок, на лбу выступила испарина. Соболев с закрытыми глазами, его дыхание, как и мое, постепенно приходит в норму, грудь перестаёт быстро вздыматься.

Порыв страсти проходит, угасает, и ко мне возвращается трезвое мышление.

— Давай договоримся, что этот секс ничего не значил, — подаю голос.

Мне не нужны сейчас новые отношения. Да и я Диме не нужна. Он же четко и ясно сказал тогда в квартире Игоря, что больше меня не любит. Безусловно, на физиологическом уровне нас тянет друг к другу, но не надо путать это с любовью.

Дима поворачивает голову в мою сторону и размыкает веки. Его глаза смеются.

— Конечно, ничего не значил. У меня и в мыслях не было, чтобы наш секс что-то значил.

Не пойму, он прикалывается или серьезно. Если первое, то я хочу влепить ему пощёчину. Если второе — то две пощёчины.

Почему-то от ответа Димы меня охватила злость. Отворачиваясь, спускаю на место юбку и сажусь на постели.

— Куда ты собралась? — спрашивает со смехом.

— В душ и спать. Спокойной ночи, — отрезаю.

Не успеваю подняться с кровати, потому что Дима хватает меня в кольцо своих рук. Смеется мне в висок.

— Пусти, я хочу в ванную, — пытаюсь вырваться, но он только крепче держит.

Целует в щеку. Потом еще раз и еще.

— Пойдём в душ вместе.

Тело откликается на бархатистый тембр его голоса. Прикрываю веки, пока Дима проходится дорожкой поцелуев по лицу к шее.

— Хватит, Дим, — прошу слабеньким голоском.

— Снова хочу тебя, — гладит мою грудь через футболку.

— Этот секс ничего не значил, — строго повторяю.

— Ага, — целует шею. — Ничего.

Пихаю его локтем в бок. Но разве эта скала сдвинется с места? Дима валит меня обратно на кровать и посыпает поцелуями лицо. Под весом его тела, ощущая на коже жадные поцелуи, я снова плавлюсь.

— Пойдем вместе, — все-таки сдаюсь.

Я тряпка. Просто между ног уже ноет и пульсирует. Я слабая женщина и не могу сопротивляться.

— Но это тоже ничего не будет значить! — рявкаю.

— Конечно, не будет, — улыбается, как довольный кот.

Глава 58.

Ванная на втором этаже очень просторная с большой душевой кабиной и льющимся сверху тропическим душем. Не успеваю в нее войти, как тут же оказываюсь прижата к кафельной плитке сильным телом Соболева.

Целуемся, как двое изголодавшихся. Дима водит ладонями по моему обнаженному мокрому телу. Кожей чувствую, с каким наслаждением он это делает. Бережно гладит, ласкает. Потом отрывается от моих губ и принимается терзать грудь, посасывать соски. Они затвердели, чем выдают мое возбуждение.

Беру в руку возбужденный член Соболева и сжимаю, вожу по нему рукой вверх-вниз. Мне нравится Димин член. Он в меру длинный, в меру толстый. Прямой. Идеально мне подходит.

Дима оставляет мои соски, снова коротко целует в губы и тянется к гелю для душа на полке. Выливает на ладонь и размазывает по моему телу. Я тоже выдавливаю немного геля и снова опускаю руку на член.

Льющаяся сверху вода быстро смывает мыльную пену, но скольжение моей ладони по члену все равно ускоряется. Соболев уже шумно дышит, потом добирается мыльными пальцами до клитора и ласкает меня там.