Зоя Адамиди не ответила, она цеплялась за руку мужа с таким отчаянием, что сразу становилось ясно, Никас Адамиди все знал еще до рассказа отца. Возможно, не участвовал, но точно знал. А гробовую тишину тем временем нарушили громкие хлопки. Хлопала Софья Адамиди! На лице ее было торжество.

– Браво, господин Серебряный! – сказала она с чувством. – Спасибо, что вывели на чистую воду эту проходимку! – И Кирилл Адамиди согласно кивнул.

– Благодарю. – Отец сдержанно улыбнулся. – Только это еще не вся история. Вы позволите, я продолжу?

– Разумеется! Нам всем тут очень интересно, что еще натворила Зоя.

– На сей раз не Зоя. На сей раз вы, Софья. – Взгляд отца потемнел, сделался ничем не легче взгляда легендарной горгоны Медузы. И теперь уже побледнела Софья Адамиди. – Когда Агата пригласила на виллу Нику, заволновались все. Не только Зоя, которая уже знала правду, но и вы. Вы, возможно, даже сильнее, вы ведь по-настоящему любите своих дочерей. И когда Агата официально признала Нику своей внучкой, вы тем же вечером решили действовать. Как член семьи, вы имели возможность свободно перемещаться по вилле, поэтому вам не составило большого труда написать Нике сообщение с телефона Агаты. Сначала написать, а потом стереть. От имени бабушки вы пригласили Нику к бассейну, столкнули ее в воду и привели в действие механизм по укрытию бассейна. Мы все понимаем, что это означало для незрячей девушки. Нике повезло, – отец бросил быстрый взгляд на Ивана, – ее спасли.

– Чушь! Полнейшая дичь! – Софья Адамиди сидела с прямой спиной, и взгляд ее тоже был прямой и уверенный. – Я даже не стану комментировать эти грязные обвинения!

– Наверное, корень вашей уверенности кроется в том, что вам отлично известно расположение камер на вилле и тот факт, что Ника не могла увидеть того, кто на нее напал. Но есть нюанс. Все тот же пресловутый технический прогресс сыграл злую шутку и с вами, Софья. Вы не ушли сразу после совершения преступления, вы стояли у края бассейна и наблюдали, как умирает Ника. Вы наблюдали, но и за вами тоже наблюдали. Агата подарила Нике медальон. Молодое поколение знало, что это не простой медальон, что он вместилище для «Ариадны», программного обеспечения, призванного облегчать жизнь незрячим людям. Ариадна оснащена GPS-навигацией, программой распознавания лиц и очень мощной оптикой. – Из кармана пиджака отец достал медальон с Ариадной, положил на ладонь. – В памяти этой милой безделушки хранится запись попытки убийства. Мои люди ее уже просмотрели. Поверьте мне на слово, Софья, видеозапись не оставляет и толики сомнений.

Вот так… А Иван даже на помнил, как медальон оказался у отца. Наверное, Ника сама ему отдала. Но спрашивать он не станет, Ника сейчас не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы. Но и потрясенной она больше не выглядит.

А Софья Адамиди не выглядит побежденной.

– Это все вы! – Она подалась вперед, указала пальцем на Агату. – Это ваша вина! Я просила, умоляла вас допустить к инициации Афину, но вы упрямились! Вы вели себя так, словно Афина вовсе не ваша внучка!

– Я вела себя так, потому что Афина в самом деле не моя внучка. – Голос Агаты звучал ровно, а лицо ее не выражало никаких эмоций. В отличие от лица Кирилла Адамиди, который смотрел на жену полным удивления и недоверия взглядом. – Если бы ты спросила у Юноны, кого они увидели в лабиринте, кто увидел их, ты бы меня поняла. Поняла, почему я не пустила в лабиринт твою младшую дочь. Взгляд Медузы может выдержать только тот, в ком течет ее кровь. Именно поэтому больше полувека назад во время инициации погибла моя сестра. Она не выдержала этого взгляда, потому что у нашей матери не хватило отваги рассказать отцу, что Арина – не его дочь. Потому что моя мать не верила в те сказки, которые рассказывала нам бабушка Адамиди, не верила, что взгляд Медузы может обратить в камень.

Шумно вздохнул, потянул за узел шейного платка Рафик Давидович, посерел лицом. Агата посмотрела на него с жалостью.

– Прости, Рафик, – сказала, накрывая его загорелую руку своей тонкой, полупрозрачной ладонью. – Я знаю, как ты любил Арину. Помню, как ты горевал, как негодовал, когда мои родители не позволили тебе с ней даже проститься, не подпустили к закрытому гробу. Они сделали это, чтобы уберечь тебя, чтобы ты не увидел, в кого превратилась твоя любимая, не посмотрел в ее глаза. Рафик, эти глаза снятся мне почти каждую ночь. А я сильная. Я куда сильнее, чем ты был пятьдесят лет назад. Ты бы не выдержал. Но я знаю, что ты думал, что вы все думали. – Агата посмотрела теперь уже на неподвижную Терезу Арнольдовну. Вы думали, что я как-то причастна к смерти Арины. Признайся, Рафик!

Он со стоном уронил лицо в ладони, а Тереза Арнольдовна лишь едва заметно качнула головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая слова Агаты.

– А мне никто не верил! – Юна вскочила с места. – Когда я нашла того мертвеца, меня отправили к психиатру! Ты меня отправила, бабуля! Хотя знала, что я не вру и не схожу с ума! Они добирались до той пещеры! Не все, но некоторые добирались. Они умирали не сразу, кому-то удавалось выбраться на остров. Но они каменели! Как твоя сестра!

– Прости меня, девочка. – Агата склонила голову. – Я считала, что ты еще не готова знать правду. Я пыталась тебя защитить. Так же, как пыталась защитить остальных своих внучек. Поэтому я провела генетическую экспертизу каждой из вас перед ночью большого отлива, чтобы убедиться, чтобы больше никто не пострадал так, как пострадала Арина.

– Дрянь! – Юну трясло от бешенства. – Какая же ты лживая дрянь! Ты никого из нас никогда не любила! Если бы любила, то не отдала бы все это, – она раскинула руки в стороны, – какой-то приблудной уродке!

– Если бы я не любила вас, – сказала Агата очень тихо, – вы бы сейчас разговаривали не со мной, а со следователем…

– Агата, позвольте дальше мне. – Отец снова скрестил руки на груди, наверное, ему тоже было тяжело перебирать окаменевшие скелеты в семейном шкафу Адамиди. Наверное, поэтому на сей раз он оказался предельно краток. – Вы, Ксения, и вы, Юнона, тоже пытались убить Нику. Вы переставили инфракрасные маячки, по которым она ориентировалась в парке, с безопасной аллеи на тропу, ведущую к крутому, смертельно опасному обрыву. Вы направили ее по этой тропе, заранее зная, чем все закончится.

– Неправда! – взвизгнула Ксю, и Дим привычно кивнул, поддерживая сестру. – Не было такого!

– Было! – Голос Ники звучал громко и уверенно. – Я могу это подтвердить. Я все видела.

– Видела! – Ксю закатила глаза. – Себя послушай, убогая! Как ты можешь что-то видеть, когда ты слепая, как крот?!

– Была слепой. Но с некоторых пор вижу я очень хорошо.

Замешательство длилось недолго.

– Наше слово против твоего! Ты ничего не докажешь!

– А ей и не нужно ничего доказывать. – Отец сделал знак и в каминный зал вошел человек, приветственно кивнул присутствующим, по-свойски улыбнулся Нике, которая, кажется, его узнала. – Это Павел Дмитриевич Бодров, начальник моей службы безопасности. Я вызвал его и его людей сразу же, как узнал от своего сына, что Нику пытаются убить. С некоторых пор в этом доме велось тотальное наблюдение за всеми гостями. – Отец виновато улыбнулся Агате, сказал: – Простите, Агата, но мы с Артемом Игнатьевичем решили не тревожить вас раньше времени.