Не скажу, что санитары очень спешили доставить меня по назначению. Но вроде бы и не медлили. Без задержки прошли один режимный заслон, второй. Теперь я находился на территории больничного комплекса, которая никем не охранялась. Остановить меня могли только санитары. Но они были уверены, что я действительно завис на пути между небом и землей. И каково же было их удивление, когда я как подстреленный соскочил с каталки и задал стрекача – в окровавленной пижаме, босиком, по заплеванному асфальту.

– Стой! Стрелять будем!

Стрелять санитары в меня не могли по той простой причине, что из оружия у них была только психологическая пушка. Та самая пушка, на которую берут менты на допросе. Ведь я мог испугаться выстрела в спину и остановиться. Но я не останавливался. И бежал со всех ног куда глаза глядят. Бежал, пока не натолкнулся на железобетонный забор метра в два высотой. Другой бы замешкался. Но я-то умел преодолевать препятствия. Подпрыгнул, зацепился, подтянулся, перебросил тело.

– Стой! – издалека орали мне санитары.

Я хоть и псих, но бегал гораздо быстрей, чем они... Правда, куда бежать дальше? Я находился на тротуаре, по которому шли спешащие с работы люди. Они подозрительно косились на меня и, проходя мимо, ускоряли шаг. Я был инородным и к тому же окровавленным телом в этой чуждой для меня среде. Я находился в городе – люди, машины, и где-то рядом бродят милиционеры. Да еще санитары бегут вслед за мной. Время вечернее, но светло на улице как днем... Что же мне делать?

Я обратил внимание на стоявшую у обочины дороги машину, в которую садился какой-то мужик. Терять мне уже нечего. Три трупа на мне, два из которых действительно моих рук дело. Так что захват машины и заложника мне уже не навредит. Я со всех ног рванул к машине. Но мужик вовремя меня заметил, и к тому моменту, как я схватился за ручку дверцы, он успел ее заблокировать. Машина стремительно сорвалась с места, но я продолжал держаться за ручку дверцы. Пусть мужик возмутится, пусть в нем проснется боевой дух. Он остановит машину, схватится за монтировку, и это будет его ошибкой... Но водитель не собирался допускать ошибку. И он разгонял машину до тех пор, пока я в конце концов не отцепился на нее. При этом я упал и чуть не угодил под колеса идущей следом «десятки».

Машина остановилась, из нее выскочила очень даже симпатичная, но несколько вульгарного вида мисс. Заорала стервозно-истерично:

– Ты-ы! Псих!!!

Только что избавившийся от меня мужик так и не допустил ошибку, которую я от него ждал. А от этой красотки я вообще ничего не ждал. Не ждал, а она сама подала мне на блюдечке и себя, и свою ошибку...

Я рванул к ней, но у нее все же хватило ума испугаться и нырнуть в салон. И даже догадалась заблокироваться, но уже после того, как я распахнул переднюю справа дверцу. Нырнул в салон – одной рукой закрывая за собой дверцу, второй схватил ее за запястье, чтобы она сдуру не выскочила из машины.

– Ты чо делаешь, урод? – взвыла она. – Ты хоть знаешь, с кем связался?..

– Знаю. Со своим ангелом-хранителем... Поехали, родимая, поехали!..

Но девушка не желала понимать меня по-хорошему. Да и неудивительно. Достаточно было глянуть на меня, чтобы войти в ее положение. В больничной окровавленной пижаме, босой, растрепанный...

– Вали отсюда, псих!..

– В том-то и дело, что псих, – кивнул я. – Сейчас убью тебя, и мне ничего не будет... Не веришь!.. Поехали, говорю!..

Все-таки я заставил ее стронуть машину с места. Но это не избавило меня от угроз.

– Ну, ты попал, урод! Ты попал! Тебя с дерьмом смешают, понял?..

– Я и так уже в дерьме по самые уши...

– Тебя убьют, понял! Тебя замочат как позорного козла!..

Красотка гавкала, а машина, как тот караван, продолжала идти. Я смотрел назад и не замечал за нами погони...

А еще я смотрел на свою пока еще не совсем состоявшуюся спасительницу. Действительно, вульгарности в ней хватало. Не сказать, что вид у нее совсем уж пошлый и безвкусный, но достаточно легко угадывалась раскрепощенность стиля и поведения. Косметики сверх всякой нормы, фривольная блузка с глубоким вырезом, короткая туго сидящая на бедрах юбка, босоножки с высокой плетенкой. Еще ажурных чулок не хватало для завершения картины. Но лето на улице, жарко, какие уж тут чулки... Но чулки могут появиться чуть позже. Когда она переоденется. Если я, конечно, не ошибался...

– В каком клубе танцуешь? – спросил я.

До звания ясновидящего мне далеко, но иногда бывали случаи, когда я безошибочно угадывал принадлежность человека к той или иной профессии. Возможно, это как раз тот случай. А если нет, какая разница?

– А ты что, меня знаешь? – вытаращилась на меня красотка.

– Нет... Но у тебя такие формы! И ноги сильные...

Я глянул на ее ноги, но у нее даже интуитивно не возникло желания натянуть юбку на колени. Ни желания, ни возможности...

А формы у нее действительно ничего. Особенно грудь. Как минимум четвертого размера, неестественно высокая и, судя по всему, очень упругая... Уж не силикон ли в ней...

– А что, если ноги сильные, то сразу танцую? – небрежно спросила она и презрительным взглядом окатила меня с головы до ног.

– Танцуешь, – кивнул я. – Вопрос, что...

– Стриптиз танцую... Может, горжусь этим...

А я мог гордиться тем, что распознал в ней публичную танцовщицу. Мог гордиться, но не хотел. Да и она не очень-то гордилась своей профессией...

– А какой клуб?

– Тебе зачем?

– Ну, буду знать, откуда смерть ждать, – усмехнулся я.

– Клуб «Альтернатива»...

На свое счастье, я был лично знаком с директором этого клуба. Знакомство шапочное, но тем не менее...

– Тогда я спокоен. Андрей Валентинович убивать меня не станет...

– Андрей Валентинович?!

– Ну да, Синекуров...

– Ты его знаешь?

– Я много кого знаю...

– А сам-то ты кто?

– Дед Пихто... А откуда взялся... Покушались на меня...

– А-а, я почему-то так и подумала. Из больницы, весь в крови... А так вроде мужчина солидный... Меня Марго зовут...

– Корней.

– Корней?! А фамилия не Корнеев случайно?..

– Ну вот, «засветила» ты меня... Теперь ты от меня никуда не денешься... Живешь где?

– На Каспийской, в Царицыно... Но мне на работу надо...

– Извини, но ты знаешь, кто я. Так что теперь мы неразлейвода...

– Хорошо. Но если меня уволят, вы меня к себе возьмете...

– Не вопрос...

– А может... Может, вы не Корнеев... Как вашу жену зовут?