– Вы, ребята, действительно совершили путешествие на Луну на этом корабле, или вы просто разыгрывали меня?

– Мы действительно совершили это путешествие, – ответила Райс. – Мы не приземлялись, так как на Луне нет атмосферы, но с умеренной высоты мы могли видеть больше, чем могли бы увидеть, если бы приземлились.

Фред подошел к одному из шкафчиков и вернулся с кучей фотографий.

– Вот, старина, взгляни на это, если хочешь увидеть, как выглядит Луна.

На первом снимке, отмеченном 10 000 милями, Луна была почти такой же, какой я видел ее в большой телескоп в обсерватории Лик. На втором, отмеченном отметкой 2000 миль, кратеры были видны очень отчетливо, а радиальные линии, отходящие от них, казались темными, как будто это были трещины на поверхности Луны. Следующие три снимка, сделанные с гораздо меньшей высоты, показали, что эти линии были не трещинами, а гребнями темной породы, похожими на лаву, которая выплеснулась из кратеров, как грязь, когда в нее бросают камень. Было еще несколько снимков, сделанных всего с высоты около тысячи футов. Это доказывало, что там не было никаких следов растительности или воды. Это были просто бесплодные, изрезанные горы или плоские равнины, похожие на русла высохших озер, которые можно увидеть в пустынях Юты. Большой контраст между солнечным светом и черными тенями доказывал, что здесь не было атмосферы, которая рассеивала бы свет и смягчала тени.

– Вы выяснили, были ли кратеры вулканическими или они образовались в результате падения метеоритов, как думают некоторые астрономы?

– Ну, мы знаем об этом не намного больше, чем астрономы. Выброшенный материал выглядит как лава, и тот факт, что лунные кратеры намного больше земных, – это то, чего можно было бы ожидать, если учесть разницу в силе тяжести на Земле и на Луне. Поскольку лава на Луне была бы намного легче, то такое же количество вулканической энергии привело бы к образованию гораздо большего кратера на Луне, чем на Земле. Конечно, это только мое собственное мнение, и это правда, что кратеры могли образоваться в результате падения метеоритов, но мне они показались потухшими вулканами.

Фред, который был занят в кладовой, пока мы с Райсом разговаривали, теперь позвал нас "прийти и забрать это", и мы нашли, что у него наготове хороший кофе и разогретые консервы. Мы были голодны, так как было почти два часа дня, и мы быстро откликнулись на приглашение Фреда угощаться.

Пока мы ели, мы обсудили наши планы относительно полета на Венеру, потому что я уже принял решение отправиться с остальными. Мы с Фредом были бы готовы отправиться на Марс, но Райс сказала, что лучше всего подойдет Венера, потому что она ближе и к тому же с большей вероятностью пригодна для жизни.

– Вы можете счесть Марс непригодным для обитания из-за нехватки воздуха, – сказал он. – Телескоп показывает рельеф поверхности настолько четко, что, очевидно, там очень мало воздуха для рассеивания света, в то время как на Венере должно быть много воздуха, так как из-за облаков очень трудно увидеть поверхность планеты. Еще одна причина, по которой мы отправились на Венеру вместо Марса, – продолжил он, – это расстояние. Венера, когда она ближе всего к Земле, находится на расстоянии около 26 000 000 миль, в то время как Марс, в наиболее благоприятной точке, находится на расстоянии 35 000 000 миль. Мы не должны отправляться в более длительное путешествие, чем позволяет наш запас кислорода.

– Сколько времени потребуется, чтобы достичь Венеры? – спросил я.

– Чуть больше недели, насколько я могу судить, и примерно в два раза больше времени на возвращение. Мы можем использовать притяжение Солнца, когда отправимся на Венеру, но нам придется бороться с ним, чтобы вернуться.

– Есть только еще одна вещь, в которой я сомневаюсь, – холод межзвездного пространства. Останется ли тепло на корабле, или мы будем страдать от холода, как большинство авиаторов, пытающихся достичь больших высот?

– Не беспокойся об этом, Гарри, – вставил Фред. – Пространство между внутренней и внешней пластинами корпуса нагнетается до почти идеального вакуума, насколько это возможно, а вы знаете, как термос удерживает тепло. Корабль – это просто большой термос, и хотя в настоящее время мы находимся в межзвездном пространстве, температура здесь комфортная, и даже на окнах нет инея.

– Что ж, похоже, вы предусмотрели все, и я не вижу никаких причин, по которым полет не может быть осуществлен, при условии, что батареи будут обеспечивать достаточную мощность, – сказал я.

– Аккумуляторов хватит на три месяца при полной мощности, – ответил Райс. – Вы помните, что мы последовали вашим предложениям по улучшению ламп за счет уменьшения внутренней емкости, и в результате эффективность была увеличена настолько, что 200 Ватт теперь дают нам столько же доступной мощности, сколько мы получали от трех киловатт раньше. Это дает нам гораздо больший радиус полета с батареями того же размера.

– Что ж, если мы благополучно вернемся в Сан-Диего, я собираюсь отправиться с тобой на Венеру, даже если мы, возможно, никогда не вернемся на Землю.

На этом мы пожали друг другу руки, а затем Райс и я вернулись к окну, пока Фред убирал посуду после обеда.

Райс указал на Гавайи, далеко на юго-востоке, потому что к этому времени мы были почти над Японией. Восточное побережье Азии, острова, расположенные почти так же далеко на юге, как Австралия, и так же далеко на севере, как Сибирь, расстилались под нами, как огромная карта. Погода была ясной на большей части видимой территории, так что мы могли видеть очень хорошо. Теперь мы находились более чем в 2000 милях над Землей, так что могли видеть область диаметром около 45 градусов. В телескоп города и поселки были хорошо видны, но невооруженным глазом это было все равно, что смотреть на удивительно хорошую карту. Одна странная вещь, которую я заметил, заключалась в том, что было трудно сказать, где кончается море и начинается суша, так как с нашей высоты мы могли видеть дно моря, даже там, где оно, должно быть, было довольно глубоким, а мелководье у берега было почти незаметным.

Капитан Райс за время своей службы на флоте повидал немало, поэтому он смог рассказать нам много интересного о местах, которые мы с Фредом сейчас видели впервые.

Мир казался настолько похожим на карту, что я ожидал, что страны будут иметь разные цвета, как это бывает в географических справочниках. Но общий цвет был довольно грязно-зеленым, поэтому мы могли определить местонахождение