– Ну что, ты готова к небольшой прогулке по родному болотцу?

– Готова, – без всякого энтузиазма ответила Инфинити.

И они пошли. Тропа вела в глубь леса, они прошагали по влажным, поросшим лишайником доскам, наверное, около километра, распугивая лягушек. Зиро немного расслабился, теша себя надеждой, что так они и дойдут по этой тропе до антенного острова, и как только он почти убедил себя в этом, все кончилось. Дорога, лес и вообще земная твердь. За хилой, замысловато скрюченной минеральным голодом березкой начиналась обширная низина, поросшая рыжеватой травой, вся в белесых пятнах прошлогоднего камышового сухостоя. Зиро казалось, что земля слегка колышется, словно дышит. Или не казалось – он пощупал посохом землю – палка пронзила тонкий слой дерна и ушла в топкую грязь на всю длину, так и не встретив дна.

Так и есть. Болотная обманка. Трясина. Топь как она есть.

Перейти ее можно только по торфяным кочкам, они торчали из болотной жижи то тут, то там, как прыщи на роже подростка. Зиро опасливо потыкал палкой в ближайшую, стал на нее, ожидая, что провалится. Кочка просела под его весом, крайне неприятное ощущение, но выдержала. Зиро, балансируя посохом, перескочил на ближайшую к ней. Потом на другую. И так далее. Зиро всегда ненавидел платформенные аркады за общую тупость игрового процесса. Инфинити прыгала за Зиро, точно копируя его движения. Ей, как с некоторой завистью отметил Зиро, эти болотные ска́чки давались легче – из-за природной гибкости и меньшего веса. Таким манером они, распугивая мелкую болотную живность, углубились в топь метров на сто. Кочки попадались все реже и реже, и в конце концов стало невозможно перебраться с одной на другую одним прыжком.

– Черт, – сказал Зиро. – Надо возвращаться. Возьмем доску. Будем перекидывать от кочки к кочке.

Он попрыгали обратно, вернулись к березке. Выбрали доску подлиннее-покрепче, потащили ее к трясине.

– У тебя что было в школе по болотоведению? – спросил Зиро в процессе.

– Четыре. Тина, зараза, подрезала на экзамене.

– Да, железная женщина была, – вздохнул Зиро. – Сейчас таких не делают.

Применение технических средств увеличило их рекорд по болотному кроссу еще метров на пятьдесят. Дальше кочки кончилось. Совсем. Болотных путешественников окружала только бездонная жидкая грязь, заросшая бурой тиной. До кустов, которые намекали на твердую почву, оставалось метров двести, но с таким же успехом они могли быть, скажем, в Афганистане.

– Хреновая идея, – признал Зиро.

Так они в третий раз оказались у этой скрюченной березы, к которой Зиро уже испытывал родственные чувства. Хотелось дать ей имя, обнять и поговорить за жизнь. Да, легко не будет. Наскоком не возьмешь, думал он. Они только начали свое путешествие, а он уже устал, как черт. Две ноги для болота явно маловато.

– Напрямик без мазы ломиться. Пойдем, как нормальные герои, в обход, – Зиро махнул рукой на север, где продолжался лес.

Инфинити молча смотрела куда-то вдаль.

– Эй, Инфи! Слышишь меня?

– А? – Инфинити очнулась. – Да, да… В обход так в обход.

Зиро сжал в руках посох, попрощался с березкой и зашагал на север. Он думал, что время для болотной экскурсии они выбрали крайне неудачное – еще не кончилась весенняя распутица, снег сошел всего-то полтора месяца назад. Но что уж теперь… Они обошли одну топь, за ней оказалась другая, такая же непроходимая, и ее тоже пришлось обходить. И так далее. Верховое болото сменилось низинным, потом переходным, которое на самом деле было такое же непереходное, как и первые два. Они все больше и больше отклонялись от выбранного направления – они просто шли туда, куда можно идти. И это было на редкость унылое путешествие. От болота веяло какой-то тупой безысходностью, она подавляла. Они шли, и дай бог, чтоб они проходили по километру в час. Меж тем, туман крепчал – их главный ориентир, Иглу, было видно все хуже и хуже.

Зиро постепенно терял ощущение времени. Время – самая большая иллюзия цивилизации. Нет цивилизации – нет и времени. Вся его прошлая жизнь, до болота, стала казаться каким-то несвязным бредом. Все как-то разом потеряло смысл. В болоте ведь не имеет значения, какой ты там, мать твою, умный и красивый. Что ты там о себе думаешь. Какие у тебя планы. Мечты. Не имели значения деньги и все, что на них можно купить. Так называемые вечные ценности, те, что за бабло не купишь, тоже значения не имели. Короче говоря, не имело значения все, что наполняет иллюзией смысла собственного существования стандартную человеческую особь. Имело значение только, насколько твердая почва у тебя под ногами. Зиро превратился в шагающий автомат для определения плотности почвы. Он молчал. Инфинити тоже молчала. Говорить не хотелось. Думать тоже. Хотелось только одного – чтобы все это поскорее кончилось.

Тина Арнольдовна любила повторять, что болото всегда убивает исподволь. Оно, дескать, заходит тебе в спину и бьет тогда, когда ты меньше всего ожидаешь. О да, старушка умела нагнать страху, думал Зиро. Но где они, все те кошмары и ужасы, от которых в детстве хотелось спрятаться с головой под одеяло? Зиро почти хотел встретить что-то страшное, необычное, из ряда вон, чтобы как-то оправдать свой прежний страх перед болотом, но где там. Их окружала только унылая серость, туманная тоска и топкая грязь. Он видел гадюку. Пресноводную черепаху. Гнездо кулика. Лягушек в избытке. Видел камыш, осоку, ряску. Лося, издали. Все. На свете нет ничего банальнее болота.

Они прошли через лесное болото, преодолели по кочкам кусок травяного и вышли к моховому. Озеро, плотно заросшее покрывалом изумрудного мха. С виду никогда не догадаешься, что под ним вода. Озеро пришлось обходить по берегу, с удвоенной осторожностью прощупывая землю. Видимость упала до пары десятков метров. Дело шло к ночи. Когда они выходили, Зиро надеялся, что они доберутся до острова до темноты. Теперь надежда утонула в болоте.

Они обогнули моховое озеро, оно оказалось не слишком большим, и напоролись на останки сталинского концентрационного лагеря. Зиро снова полез на дерево. Лагерь полукругом окружал высокий забор с ржавой колючкой поверху; с высоты он напоминал подгнивший смайлик, гнилая улыбка военного коммунизма. Все лагерные строения постепенно проваливались в болото, черные бревенчатые бараки уже наполовину ушли в землю. На этой зоне заключенных развлекали добычей торфа – Зиро рассматривал экскаваторы на мускульной тяге, напоминающие древние катапульты навыворот – торф выбирали со дна болотных луж тяжелыми черпаками, сейчас они понуро уткнулись в землю. Это место пахло страхом. Зиро ощущал его не обонянием, запах шел из глубин подсознания, память поколений, живших в условиях террора. Теперь в старом лагере жило воронье. Стая птиц облепила островерхие крыши бараков и покосившиеся пулеметные вышки. Вороны заметили Зиро и выслали патрульную группу. Несколько птиц, каркая, сделали пару кругов над деревом, рассматривая Зиро с разных углов, и, признав его безобидным, полетели прочь. Зиро слез с дерева и начал соображать, куда же идти дальше. Игла полностью растворилась в тумане. Похоже, они заблудились.