От моста до Пирамиды оставалось несколько десятков шагов.

Вот теперь Дреер все-таки зашагнул на первый слой. Пирамида была все такой же серой и мрачной, облицованной прямоугольными гранитными плитами. Однако в Сумраке сохранились давно исчезнувшие в мире людей мраморные колонны по углам. И над вершиной полыхало марево, словно внутри кто-то развел магический очаг.

А еще вход, забранный решетчатой дверью, был открыт.

Но войти Дрееру не позволили. Впрочем, и врасплох застать не смогли. Он почувствовал, как нечто метнулось сверху, и просто упал. Нечто пронеслось над ним, разочарованно хлопая крыльями. Когда Дмитрий вскочил, на кончиках его пальцев уже зажглись искры, и каждая из них была готова развернуться в Сеть Инквизиции.

Гигантская летучая мышь, едва не схватившая словесника, делала круг над Пирамидой, тщательно обходя энергетический поток. А затем рухнула вниз и превратилась в Артема Комарова, заслонившего вход.

– Это ты Стригаля цапнул? – без предисловий спросил Дмитрий.

– Ага, – сказал Комаров, сверля Дреера ненавидящим взглядом, будто старался этим глубоким бурением найти редчайшие залежи совести.

– А куда девал?

– В озеро кинул. Кровь бы ему пустить, да неохота. Ничего, такое не утонет.

И то хорошо, подумал Дреер. Смерти Инквизитору он не желал. Да и никому не желал.

– А вы нас предали! – выпалил Артем.

«Наконец-то, – подумал Дмитрий. – Как давно я ждал этой выспренней фразы».

– Нет, – ответил он. – Никто вас не предавал. Стригаль подвесил открытие порталов к моему «нет». Как только я ему прямо сказал «нет» через Сумрак – все, процесс пошел. Я сам на такой фокус ловил Федотова, когда они на кладбище в Питере рванули. А теперь вот обмишурился…

Не нужно было проверять ауру Комарова, чтобы понять, как тот жалеет, что всего лишь обмакнул Стригаля в холодную воду.

– Дай мне пройти, – сказал Дмитрий. – Я придумал, как все разрулить.

– Не надо ничего разруливать! – почти крикнул Артем. – У нас тоже процесс! А с этими в парке мы разберемся!

Дмитрий чувствовал, как невидимая мощь внутри Пирамиды нарастает, будто они стояли рядом с работающим генератором. Кажется, даже земля под ногами слегка вибрировала.

– Стас уже разобрался, – сказал Дмитрий. – И Маше они чуть хвост не прищемили. Дай пройти.

– Дуэль, – сказал Артем.

– Не хочу быть Дантесом.

– У него выбора не было. У вас тоже. А я сильнее.

– Твой выстрел, – разрешил Дмитрий и демонстративно убрал «щит мага».

…Артем рухнул, словно от удара под дых. Он не корчился на земле, как Стас Алексеенко или Маша Данилова, а замер без движения. Но осмысленный взгляд продолжал сверлить Дмитрия. Словесник, честно говоря, пожалел, что не мог соизмерить силу заклинания. Но он проделывал такое первый раз в жизни. Да и видел-то всего однажды – в исполнении Александра Великого на лютеранском кладбище.

Заклятие Экскалибур, нарушающее закон причинности. Магический выпад Артема был мгновенным, но Экскалибур всегда срабатывал раньше.

Дмитрий сделал пасс в сторону удивленного Комарова. Он сам себе не верил, что получилось. Но если уж стал Высшим, отчего было и не попробовать? А новичкам везет…

Потом Дреер подхватил Артема за подмышки и втащил в Пирамиду.

Спрятанная там Анна Голубева ойкнула, увидев эту пару.

– Помогай! – рявкнул Дреер.

Анна подлетела к ним, и вместе с Дмитрием они усадили Артема в одну из каменных ниш.

Вообще-то Экскалибур – смертоносное боевое заклинание. Но Дмитрий успел сделать «моментальный снимок» лишь того, что сотворил Александр с Владом Чижовым. Очевидно, мнимый куратор от Инквизиции, вместо того чтобы, фигурально выражаясь, проткнуть юного ведьмака мечом, огрел его рукояткой либо врезал лезвием плашмя.

Дмитрий наконец-то огляделся. Внутри Пирамиды было пусто, если не считать больших ваз в стеновых нишах и еще сумки Анны. Не требовалось обращаться к заемным воспоминаниям, чтобы понять – вазы содержались тут лишь в Сумраке. Они-то и выступали главными накопителями Силы, собирая ее в пучок, бьющий через вершину павильона.

Вообще Инквизиторы дали маху, и Дмитрий оказался не умнее, даром что словесник, а не историк. Даже некоторые реальные египетские пирамиды были ретрансляторами Силы и статическими порталами. Они и были придуманы древними Иными, только потом люди начали бездумно копировать форму, не зная тайного содержания.

Можно было заранее догадаться, какой павильон служит ключевым в огромном комплексе-артефакте. Но все внимание Эдгара, Стригаля и подручных оказалось прикованным к самому факту массовой деинициации.

– Дмитрий Леонидович… – начала Анна.

– Слушай меня, – оборвал ее Дреер. – Где схема? Как работает эта дрянь?

– Вот. – Анна бросилась к сумке, выдернула свою растрепанную общую тетрадь. – Отсюда идет, так расходится, вот тут концентрируется…

– Как это все заводится?

– Заклинанием. Вот оно.

Дмитрий пробежал глазами разворот тетради, радуясь, что в Праге их безжалостно натаскивали на древние языки, используя все подряд, от тупой зубрежки до тонкой ментальной магии. Заклинание, впрочем, было на архаичном русском, с использованием некоторых слов из французского и санскрита. Лицейские явно сочиняли его все вместе. И ритмика наверняка тоже играла свою роль, один сбой, одно лишнее ударение – и ничего не получится.

Но Дрееру не нужен был сбой. Все должно было сработать как часы. Ну почти.

– Вот что ты сейчас сделаешь…

Анна слушала его, сжав губы. Она не возражала, как тогда, когда Дмитрий приказал ей жечь «Фуаран».

– Поняла?

Дмитрий хотел даже порыться у нее в сумке, найти там карандаш или что-то пишущее и почеркать в тетради, как заправский учитель русского.

– Нужен очень сильный маг, Высший или даже несколько. Если я буду читать, ничего не выйдет.

Анна бросила взгляд на стреноженного и недееспособного Комарова. Тот смотрел на нее немигающими глазами, похожий сейчас на Кармадона – Совиную Голову. Дмитрию опять сделалось стыдно. Шарахнул пацана, сам не понимая чем. Сегодня наставник Дреер явно давал мастер-класс по вероломным ударам.

Только, схватись они по-честному, проник бы Дмитрий внутрь Пирамиды?

– Я перекачаю в тебя сколько надо Силы, – сказал Дреер. – Справишься.

– Но тогда вас тоже…

– Сказал же, не привыкать. Давай.

Анна присела на краешек ниши, уложила тетрадь на коленку, извлекла из сумки ручку со смешным то ли медвежонком, то ли еще каким зверем, который облапил корпус, точно дерево. Наверняка ручка была яркой и красочной, однако в Сумраке все кошки серы, и письменные приборы тоже. За хрупкой спиной девочки пульсировала свечением замысловатая китайская ваза. Почти что магическая лейденская банка. Чудилось, что отклонись Анна всего на вершок назад – и пузатый бок выжжет у нее на спине волшебный иероглиф.