- Оставляем старые ставки? Гитары?

Они оба коллекционируют редкие инструменты, принадлежащие некогда величайшим музыкантам. Обоим есть что терять. И обоим есть, на что спорить.

- Твоя «Элис» скоро станет моей, - кивает Кезон. - А ведь когда-то на ней играл сам Шоу[1]!

- Я тебе ее не отдам, - отзывается Октавий.

Лицо Кезона вдруг меняется - становится озадаченным. Но Октавий не успевает спросить, что случилось.

- Ты можешь сделать это прямо сейчас, - раздается неожиданно звонкий голос Лилит. - Можешь отдать свою «Элис» прямо сейчас. Потому что ты уже проиграл.

Октавий резко оборачивается - позади стоит Лилит, завернувшаяся в одеяло. Он не узнает ее лицо - резкие тени падают на него, искажая. Лилит в ярости. Зла. Обижена.

- Черт, - только и молвит музыкант, опуская руку с телефоном. Он растерян. Ему и в голову не приходило, что она может слышать их разговор.

- Кто-то звонит в дверь, пойду открою, - говорит Кезон с веселым сочувствием. - Вы уж разберитесь как-нибудь, пока-пока.

И отключается.

[1] Кеннет Шоу - известный гитарист-виртуоз, игравший в жанрах блюз, блюз-рок, фанк. «Элис» - именная гитара, названная в честь его жены. После смерти музыканта гитара дважды продавалась на аукционах.

Лилит медленно подходит к застывшему Октавию и дает звонкую пощечину.

- Я все слышала, - сообщает она и горько усмехается.

Он все так же молчит. Просто смотрит на нее и молчит.

- Какая же ты тварь, - Лилит прикрывает глаза. - А ведь я решила, что ты хороший человек. Зря.

Октавий видит, как трясутся ее пальцы.

- Заслуженно, не спорю, - касается он горящей щеки - удар получился хлестким и болезненным. - Но давай поговорим.

- О чем? - выкрикивает Лилит. - О том, что ты и твой дружок решили на спор захомутать двух девчонок? Как ты сказал? Которые нереально бесят? Хотели доказать друг другу свою крутость?

Она запрокидывает голову и смеется - громко и страшно. Октавию не нравится этот смех. И эта ситуация ему не нравится. Он не хотел, чтобы Лилит что-то узнала. И он действительно думал о том, чтобы встречаться с ней.

- Какая же я дура! Дева Мария, какая же наивная идиотка! Меня ослепили деньги, которые ты предложил за роль подружки! Деньги. Деньги. Ненавижу деньги, - вдруг переходит Лилит с крика на хриплый шепот. - Ради них я столько раз прогибалась, терпела, унижалась. Ради денег согласилась стать твоей подружкой, чтобы обмануть твою мать. А ведь дело было не в этом, верно? Ты просто поспорил со своим другом. Кто дольше... Продержится...

У нее во взгляде столько боли, что Октавий окончательно теряется.

- Мать действительно хотела, чтобы у меня кто-то появился, - сухо говорит он. Как себя сейчас вести, Октавий не знает. Девушки его ни разу не били.

- Какая я жалкая. Сначала повелась на деньги и то, что когда-то ты был моим кумиром. А потом решила, что ты прекрасный человек. Знаешь, Ричард, каждый день с тобой был словно сказка, - Лилит улыбается, но эта улыбка словно оскал. - Я знала, что однажды сказка закончится - у таких Золушек, как я, часы всегда пробивают полночь и волшебство исчезает. Но я не знала, что ты никакой не принц. А обыкновенная мразь. Господи Иисусе, какая же я жалкая, жалкая, жалкая!..

Лилит бьет себя по щеке, и Октавий хватает за ее за тонкое запястье, чтобы она перестала это делать.

- Не трогай меня! - вырывает руку девушка. - Не смей меня касаться!

- Нам нужно поговорить, - как робот, повторяет он.

- Поговори со своим другом. Может быть, найдете еще несколько таких же идиоток, как я. Убери руку, я сказала.

Она уходит - не убегает в слезах, а уходит, придерживая свое дурацкое одеяло, словно обноски некогда шикарного платья. Хочет казаться несломленной. Уйти с прямой спиной. Сохранить остатки достоинства. Но в спальне, где лежат ее сумка и платье, она не выдерживает и ревет, закрывая рот рукой, чтобы Октавий не слышал. Он стучится в дверь, явно переборов себя, и снова просит ее успокоиться, но Лилит не открывает ему. Молча плачет.

И он уходит.

Она с трудом успокаивает себя, надевает алое платье - не помнит, где ее вещи, потому что чувствует себя будто в тумане, хватает сумку и идет, громко стуча каблуками, к двери.

Ей сложно дышать, и все, чего Лилит хочет - так это оказаться на улице, подальше от этого дома. Подальше от Ричарда.

Она верила в чудеса. Какая, должно быть, она жалкая в его глазах.

Забыла, что такие, как он, привыкли ставить себя выше таких, как она. Октавий считал ее развлечением, играл с ней, словно с куклой - наряжал, красил, надевал украшения. И пользовался - потому что поспорил.

Если бы Лилит было на него плевать, ей не было бы так больно. Но она чувствовала к нему непреодолимую симпатию, разглядела в нем, как ей казалось, настоящего Ричарда, а не человека в маске, прячущего ото всех свое лицо, привыкла к нему.

Он предал ее. Нет, не так - он никогда и не относился к ней так, как она относилась к нему. Это она сама предала себя. Ее сердце предало себя.

«Не смей плакать!» - кричит внутренний голос Лилит. И она держится, гордо идя по холлу. Октавий уже там. Его руки скрещены на груди, и кажется, будто на лице невидимая каменная маска. Его лицо неживое.

- Успокойся и выслушай меня, - говорит Октавий. Он очень зол. На Кезона, на Лилит, на самого себя. И не знает, что ему нужно делать. В подобные ситуации он еще не попадал.

- Я уже все услышала, - отрезает Лилит, делая вид, что в порядке, хотя внутри ее просто трясет от происходящего и ужасно хочется кричать и плакать. Но она загоняет эмоции внутрь. - Я свою часть сделки выполнила и возвращать деньги тебе не буду. А платье, пожалуй, верну. Пришлю курьером. Можешь передать его следующей идиотке, которая согласится играть твою подружку и спать с тобой. Украшения лежат на кровати. Я не воровка.

- Успокойся, Лил, - медленно повторяет он.

- Я не Лил, кусок ничтожества. Меня зовут Лилит, - с достоинством отвечает она и уходит, чувствуя, как спину буквально пронзает тяжелый взгляд Октавия.

Он идет в гостиную и швыряет об стену бутылку с вином, которую они так и не допили. Вино растекается кровавой лужей.

Проклятье.

Ему вспоминается тот день, когда это началось.

***

После концерта в Нью-Корвене «Красные Лорды» берут перерыв, и менеджер отпускает всех в отпуск. Октавий решает остаться в родном городе - он хочет пообщаться с матерью, сестрой и старыми приятелями. Кезон тоже остается - на пару дней. Ему интересен город - не архитектура и достопримечательности, а культура и люди. Если есть время и возможность, Кезон надевает кепку, солнечные очки - универсальную защиту от чужих взглядов - и гуляет по улицам городов, оставаясь неузнанным. Октавий перенял у него эту привычку.