– Я, конечно, не такая важная шишка, как вы, – прошипел он. – Но, если еще раз предложите мне денег, Богом вам клянусь, вы пожалеете об этом. Вы что, думаете, я шантажист? Ладно вам, старина. – Тон Вудкока изменился, стал примирительным. – Ладно вам. Я бизнесмен, а это лучший шанс в моей жизни. Я просто пытаюсь делать свою работу. Если все выгорит, меня повысят до заместителя вице-президента. Я вам прямо скажу: если бы я думал, что украли что-то важное, я бы с вами в эти игры не играл. Но я вот как думаю. Что произошло? Старик по неосторожности решил побаловаться с девкой, встрял в неприятности, и тому есть подтверждение на пленке. Ладно! Я не желаю ему зла – наоборот, я сочувствую и хочу помочь. Я скажу вам, у кого она, и вы сможете забрать ее… ну, как уж сами решите. Но мне нужна ответная услуга. И если моя просьба не справедлива, то что тогда вообще справедливость?

Вудкок был серьезен. Морган с любопытством смотрел на него, пытаясь понять, каковы этические нормы и мировоззрение этого человека. Он не вписывался в историю о Слепом Цирюльнике, историю жестокую и в то же время нелепую. Тот факт, что правительственного чиновника засняли на камеру в компрометирующей ситуации с женщиной, не казался Вудкоку ни важным, ни смешным. Похоже, узнав, что правительственный чиновник попал в передрягу, он автоматически предположил, что это именно такого рода неприятности, но при этом Вудкок никого не осуждал. Все, что его интересовало, – это выгода для своего дела, и он предположил, что эту информацию можно использовать с выгодой.

Морган посмотрел на Уоррена и заметил, что тому сделка и правда показалась честной.

– Справедливо, – согласился Уоррен, мрачно кивнув. – Имеете полное право. Ну, валяйте. Что я для вас, черт возьми, могу сделать?

Вудкок глубоко вздохнул.

– Мне нужна реклама, с фотографией, – сказал он. – Для газет и журналов.

– Реклама? Да запросто, я вам любое рекомендательное письмо подпишу, нет проблем, – удивленно воззрившись на коммивояжера, ответил Уоррен. – Но что вам с того толку? Стойте… подождите-ка… Проклятье! Вы же не говорите о рекламе средства от насекомых, а?

– Да, о ней, – сказал Вудкок. – Мне нужна реклама определенного товара, который собирается выпустить моя фирма. Товара, который я изобрел. Старик, если бы я не знал, что эта штука изменит мир, я бы не стал к вам обращаться. И я не прошу вас делать что-то вслепую, я покажу вам, – сказал он, вынимая из-под плаща некий сверток. Сейчас он походил на анархиста, угрожающего бомбой. – Покажу вам, что это приспособленьице делает все, как мы утверждаем. Мне нужна реклама, но не от вас, старина.

– Он имеет в виду, Курт, – сказала Пегги, со смесью восторга и ужаса взирая на мистера Вудкока, – имеет в виду…

Вудкок кивнул.

– Именно, леди. Я хочу рекомендацию от достопочтенного господина Тадея Г. Варпуса. Я хочу, чтобы он сказал, будто сам использует мое изобретение, противомоскитное ружье модели «Русалка» с жидким инсектицидом «Мухобойка № 2» и электрическим фонариком. Хочу, чтобы он сообщил, будто пользуется именно этим приспособлением в своем загородном доме в Нью-Джерси и искренне рекомендует его всем. Это мой шанс, я не собираюсь упускать его. Годами мы пытались раздобыть рекомендации для нашего товара от крупных промышленников и представителей богемы. И ничего не выходило. Знаете почему? Они говорят, мол, это ниже их достоинства. Но в чем разница? Сигареты, зубная паста, крем для лица, пена для бритья – это они прорекламируют запросто, так в чем разница? Я прошу рекламировать не средство от насекомых, а изящное эмалированное приспособление с чудесной посеребренной рукоятью. Давайте я покажу вам это ружье, объясню, как оно работает… в нем сочетаются все преимущества электрофонарика с…

Поспешно, будто боясь упустить момент, он принялся разматывать свой сверток. Глядя на Кертиса Уоррена, Морган совсем растерялся – это дело, столь походившее на фарс, вовсе фарсом не являлось. Уоррен был так же серьезен, как и продавец средства от насекомых.

– Но приятель, приди в себя! – запротестовал он, размахивая руками. – Если бы это было что-то другое, зубная паста или сигареты… Но из этого ничего не выйдет. Он же будет глупо выглядеть…

– Да? – холодно отозвался Вудкок. – А скажите мне вот что. Что заставит его выглядеть глупее – этот маленький аппарат или та пленка? Простите, старина, но такие дела. Такое предложение. Соглашайтесь или уходите.

– Иначе вы не расскажете мне, кто украл пленку?

– Именно так, – кивнул Вудкок, добродушно улыбаясь. – Вот что я вам посоветую, старина. Отправьте телеграмму, объясните ему, что его шкуру может спасти только Чарли Вудкок…

– Но он ни за что не согласится!

– Ну, тем хуже для него, верно? – вежливо осведомился коммивояжер, скрестив руки на груди. – Слушайте, вы славный парень, вы мне нравитесь. Ничего личного. Но мне нужно и о себе заботиться… О, и не надо делать глупостей, – добавил он, когда Уоррен вскочил, – потому что, может, я и не получу свою рекомендацию, но история о том, как Т. Г. Варпус снялся в кино, облетит мир тут же. Понимаете? В сущности, старина, – мистер Вудкок пытался говорить доверительным тоном, но его выдавало тяжелое дыхание, – если я до конца плаванья не получу подтверждения, что Т. Г. Варпус – славный парень, то я могу, скажем, напиться и проявить неосторожность.

– Вы этого не сделаете! – возмутилась Пегги.

Повисла долгая тишина. Вудкок посмотрел в иллюминатор на море, отодвинув штору и потирая рукой подбородок. Затем он резко убрал руку и повернулся.

– Ладно, леди. – Его тон изменился. – Тут вы правы. Не сделаю. – Затем он горячо обратился к Уоррену: – Я не преступник. Просто на мгновение забылся, вот и все. Об этом можете не беспокоиться. Может, я и не особенно чисто играю, но я не какой-то там жалкий шантажист. Вот вам деловое предложение, и оно в силе. Ладно, я приношу свои извинения. Ну так что?

Уоррен, упершись кулаком в колено, ничего не сказал. Он посмотрел на Пегги. Та посмотрела на Генри Моргана.

– Рад, что вы об этом упомянули, мистер Вудкок, – кивнул тот.

– Упомянул о чем? А, о том, что я не преступник? Спасибо, – горько ответил Вудкок. – Я не из тех, кто запугивает людей, только чтобы продать им свой товар… А что?

– Для начала… – сказал Морган, стараясь, чтобы его голос звучал твердо. У него появилась мысль. Теперь осталось лишь сделать все как положено. – Для начала – вам ведь не хотелось бы, чтобы вас подозревали в соучастии в убийстве?

– О, да бросьте, – ответил Вудкок. – Я все думал, когда же вы начнете блефовать.

В то же время он быстро огляделся. Вынув платок, он отер им пот со лба, будто вся эта беседа утомила его, но затем его рука замерла. Слово «убийство» все же нечасто всплывает в деловых разговорах. Сильнее укрепившись в своей мысли, – он надеялся, что через несколько минут, если правильно разыграть карты, он услышит имя Слепого Цирюльника, – Морган почувствовал, как его одолевает нервное возбуждение. «Спокойнее. Спокойнее…»