Как-то раз, когда у протоиерея образовалось свободное от служб время, я вывез его с «благословения» помощника посла по административно-правовым вопросам на своей машине в город, который Петро еще не видел. Он смотрел на Восток глазами маленького ребенка: ему нравилось буквально все — и толпы шумных афганских подростков, и лавки «древностей», и брошенные на асфальт темно-красные ковры, и телеги с фруктами. Увидев какого-то грязного оборванного малыша, цыганившего подаяние, он поднял его на руки у себя над головой и, глядя ему в лицо, счастливо засмеялся. Прохожие афганцы глядели на иностранца кто с восторгом, кто с боязнью. Шутка ли — в центре измученной терактами афганской столицы, где иностранцы обычно старались прошмыгнуть по своим делам незамеченными, стоял громко смеявшийся человек с голубыми глазами и волосами до плеч и держал на руках афганского ребенка, что-то нашептывая ему на ухо на языке «шурави»!

Мы с Петро и сопровождавшими нас ребятами-пограничниками совершили длинный экскурс по местным дуканам, где я представлял гостя как русского священнослужителя, требуя для него скидок. Больше всего Петро глянулись красивые сандалии из кожи местного буйвола, которые мы сразу и купили. Потом он увидел великолепный деревянный посох с резьбой и бронзовым наконечником, инкрустированный костью и резьбой. Этот посох он приобрел специально для какого-то уважаемого им старого священника из России, которому было тяжело ходить. За полтора часа прогулки по Чикен-стрит в районе Шахре-Нау мы стали похожи на вьючных верблюдов, и только тогда, когда пакеты с подарками уже некуда было вешать, мы направились к автомобилю. Длинноволосый Петро в афганском национальном головном уборе — паколе, с платком на шее и сандалиях на босу ногу чем-то отдаленно напоминал душмана 80-х годов. Утром следующего дня он окроплял святой водой автомобили сотрудников посольства, стоявшие на стоянке под тентом. На мой 4-Runner он вылил, наверное, полведра…

Отец Петр жил в квартире сотрудника, уехавшего в отпуск, в довольно комфортных условиях и готовился к проведению великого праздника. Жены сотрудников дипмиссии по этому случаю сшили ему из купленной на базаре золотой парчи парадные епитрахиль и мантию. И вот четвертого апреля впервые в истории Афганистана, в преддверии праздника Пасхи, были совершены все богослужения Страстной седмицы. А накануне протоиерей совершил таинство крещения над одним из сотрудников посольства России.

Ночью пасхальное богослужение началось крестным ходом. В нем участвовали многие сотрудники дипмиссии и российских представительств, члены их семей. Пасхальная радость переполняла всех, несших иконы и зажженные свечи, которые привез с собой с родины отец Петр. Люди почувствовали, что служба, проведенная представителем Русской православной церкви, вернула их на какое-то мгновение домой, в Россию. Во время службы причастились Тела и Крови Христовых практически все участники впервые совершенного в Кабуле богослужения, по окончании которого было совершено освящение куличей, пасох и пасхальных яиц. Я привез из Москвы замороженный творог и долго готовил к празднику шикарную пасху, украшая ее орехами и цукатами. Творог в Афганистане найти практически невозможно, но пасха в результате все-таки стояла на святильном столе. После богослужения, похристосовавшись по русскому обычаю и отдохнув, в 12.00 по местному времени воскресенья все собрались в центре жилой зоны посольства для совместных пасхальных гуляний, начавшихся с пасхального молебна, проведенного отцом Петром. Россияне радостно встречали друг друга словами «Христос воскрес!» и так же радостно отвечали «Воистину воскрес!».

В последний день своего пребывания в Кабуле отец Петр Гайдук посетил русское кладбище, расположенное в горах района Чель Сотун, отслужив там пасхальную заупокойную литию. Узнав о том, что русские могилы есть и в самом центре Кабула, на старом британском кладбище, протоиерей отправился туда, где помолился об упокоении наших собратьев на их могилах. На британском кладбище в Кабуле есть могилы казаков, а на одном из каменных надгробий выбита надпись: «Слава Богу, что я казак». На этом же погосте похоронен и один русский младенец, родившийся в 1944-м и умерший в 1945 году. Мы с Петро, который потом опять приезжал к нам в Кабул, подружились и в настоящее время перезваниваемся и иногда встречаемся.

Иногда к нам в дипмиссию прилетал и другой священник — отец Александр, чей приход находился в Объединенных Арабских Эмиратах. Но на его службах мне довелось побывать всего один раз, так как я был сильно загружен работой.

Весной 2010 года в Афганистане, согласно конституции, должны были пройти выборы в нижнюю палату парламента (Уолеси джирга), и Центризбирком заранее поспешил огласить их дату — 22 мая. Однако им не суждено было состояться в указанный срок, так как зарубежные партнеры Афганистана, еще не успев оправиться от феерии президентских выборов, связанных с ними подтасовок и фальсификаций при подсчете избирательных бюллетеней, а также громких скандалов, не пожелали участвовать в новом фарсе и, что самое главное, его финансировать. У Афганистана своих средств на проведение подобных мероприятий не было, а потому выборы перенесли на 18 сентября. Как заявил мне глава афганской независимой избирательной комиссии Фазыл Ахмад Маанави, мероприятие было перенесено из-за недостатка финансирования (требовалось как минимум 120 миллионов долларов), а также в связи с неудовлетворительной ситуацией в области безопасности. Западные партнеры, «прессовавшие» президента Афганистана, требовали, чтобы до проведения выборов в стране была осуществлена избирательная реформа и утверждено новое выборное законодательство.

Деньги на выборы не выделялись и еще по одной причине — в стране не было нового правительства, которое Карзай должен был сформировать после своего переизбрания на пост президента. Глава государства многократно пытался это сделать, представляя на утверждение депутатов парламента кандидатуры новых министров, но своенравная Уолеси джирга их постоянно отвергала. Нельзя сказать, что кандидаты на министерские посты были какими-то неумехами или непрофессионалами. Но таким образом парламент пытался донести до президента факт того, что он не является единоличным хозяином страны и правительство должно быть подконтрольно парламенту. Карзай долго и невозмутимо терпел эти выходки «народных избранников», а потом, плюнув на них «с высокой колокольни», назначил исполнять обязанности министров всех, кого хотел. Вопли в стенах парламента его больше не трогали, он на них не обращал никакого внимания, так как был занят уже совсем другим делом — подготовкой к проведению в Кабуле консультативной Джирги мира. Джирга должна была поддержать провозглашенный им курс на национальное примирение и предложить создать Высший совет мира. По замыслу Карзая, ВСМ должен был стать органом ведения переговоров с радикальным движением «Талибан» и другими оппозиционными вооруженными группировками.

Для того чтобы оппозиция не воспринимала ВСМ как бутафорскую организацию и ширму для прикрытия проамериканской политики его «марионеточного» правительства, Карзай пошел на некоторые радикальные «антиамериканские» шаги, одним из которых стала передача тюрьмы для террористов на американской базе ВВС в Баграме под юрисдикцию Афганистана. Минобороны ИРА по приказу президента объявило о начале перехода тюрьмы под афганскую юрисдикцию еще 10 января, когда формально подписало договор об этом с командованием ISAF, но американцы этому очень сопротивлялись, пытаясь затянуть процесс на неопределенное время. В тюрьме, которую местные жители называли не иначе как «афганской Гуантанамо», содержались более 700 особо опасных преступников, в том числе 30 иностранцев. В основном это были члены международной террористической сети «Аль-Каида» и видные боевики радикального движения «Талибан». В ноябре 2009 года на территории базы американцами было построено новое современное здание этого печально известного пенитенциарного заведения, способное принять сразу несколько тысяч человек. В министерстве обороны Афганистана спешно началась подготовка специального подразделения, которое должно было осуществлять контроль над содержанием узников, а также обеспечивать в тюрьме безопасность и порядок. В официальном заявлении МО говорилось, что передача тюрьмы в Баграме в юрисдикцию Афганистана будет способствовать укреплению национального суверенитета Исламской Республики. Карзай сыграл на том, что международные правозащитные организации неоднократно требовали обеспечить им доступ к узникам баграмской тюрьмы, однако американцы допускали туда лишь представителей Международного Комитета Красного Креста, которые никогда не оглашали подробности своей деятельности. Теперь президент получил в свои руки действенный рычаг влияния на талибов — он мог прощать и миловать их главарей.