она хочет, чтобы я двигался, я должен двигаться. Я, мать вашу, просто должен.

– Саша, – вскрикивает Соня в какой-то момент, словно испугавшись чего-то.

Я резко распахиваю глаза и вижу, как закатываются ее. Розовые губы хватают воздух, голова откидывается, и, блядь, она начинает крайне туго сжиматься вокруг моего члена. Для меня этот оргазм становится неожиданностью. Учитывая то, как ей было больно, не думал, что Соня сможет кончить в первый раз. Когда же это, мать вашу, случается, я просто взрываюсь. Толкнувшись финальный раз, с бурными стонами изливаюсь внутрь нее.

Я неспособен думать. Меня будто черная бездна накрывает. Кажется, что отключаюсь. Но в то же время я ни на секунду не перестаю чувствовать все те пиковые волны удовольствия, что прошивают жгучими нитями мое тело.

Только пару минут спустя начинаю, сука, понимать, что все-таки облажался. И походу, очень-очень сильно.

Едва подаюсь назад, из Сониного влагалища вытекают густые потоки спермы, которой я ее накачал.

– Блядь… – со вздохом прикрываю глаза.

Она пищит. И когда я в следующий раз поднимаю веки, ловит ладошкой то, что так щедро, мать вашу, хлещет из нее.

– Блядь, блядь… Я не знаю, как это получилось… Извини.

До одури боюсь Сониной реакции.

«Знаешь… Я не хочу заводить детей…»

– Если ты забеременеешь… – сиплю я, заикаясь. – Это не так уж и страшно, поверь… – нервно прокручиваю обручалку на пальце. Ладони вспотели так, что она почти слетает. – Я… Блядь… – никогда еще не чувствовал себя настолько растерянным. – Я уверен, что это не страшно, Соня... У нас ведь будет семья. Настоящая.

Блядь… Сука, что я несу?! Почему это так тупо звучит? Что мне делать? Что?!

– Все нормально, – шелестит Солнышко, перекрывая разрастающийся в моей душе ужас. – Я не забеременею, потому что сделала контрацептивный укол вскоре после того, как мы начали встречаться… – краснеет не только лицом, все ее идеальное тело жаркими пятнами покрывается. – Иначе бы я не подпустила тебя без презерватива. Думала, ты понял.

– Кхм… – все, что мне удается выдать. Сглатываю. Успокаиваюсь. Задерживаю взгляд на ладошке, которой Соня прикрыла промежность, и чувствую, как вместе с облегчением случается новый подрыв моего члена. – Значит, я могу постоянно кончать в тебя?

– Эм-м… Да…

«Если она не сгорит в эту секунду от смущения», – думаю я и ухмыляюсь.

Перехватывая Сонины руки, наваливаюсь на нее и завожу их ей за голову.

– Я не сделал тебе больно?

– Нет…

– Честно?

– Честно, – выпаливает таким тоном, будто клянется. И понижая голос, с придыханием томительно шепчет: – Все было прекрасно. Лучше, чем я мечтала.

Принимаю это как похвалу и улыбаюсь так широко, что щеки болят. Сонины глаза заливает влагой, и, блядь, мои, похоже, тоже. Быстро моргаю и спешно выдыхаю:

– Повторим?

– Давай… – выталкивает едва слышно. – Только после душа, Саш.

Я, мать вашу, не верю своему счастью. Дыхание перехватывает, когда в груди все вспыхивает. А сердце сжимается и принимается отбивать мне ребра.

– Я люблю тебя, – больше ничего сказать не могу.

– А я люблю тебя.

Протяжно вздыхаю и подрываюсь вместе с Солнышком на ноги, чтобы отнести ее в ванную.

Блядь… Я ее трахал… Я трахал Соню Богданову… И еще буду… Всегда.

– Всю свою жизнь, – выплескиваю уже в душевой, фиксируя Соню у одной из стен.

– Что?

– Любить тебя буду.

Пока я напряженно вглядываюсь в ее теплые карамельные глаза, она сладко вздыхает и обвивает меня руками вокруг шеи.

– Я тоже, Саша… Всю свою жизнь… Конечно, всю.

40

Я счастлива!

© Соня Богданова

Сонечка Солнышко: Лиз, не волнуйся. Я у Саши останусь. Все случилось❤️ Я счастлива!

Прижимая ладони к пылающим щекам, не могу сдержать улыбку. В груди будто не одно сердце выполняет функции двигателя. Столько стука и тепла оно выдает, что кажется, у меня там целый завод. Ну, или биологическая лаборатория.

Смеюсь своим глупым мыслям. Смеюсь все громче.

До сих пор чувствую себя опьяненной любовью. Щедро ею опоенной. Все, что ощущаю, кажется естественным: и пение птиц в голове, и порхание бабочек в животе, и бегающие по коже мурашки.

Может, я не только завод и лаборатория, но и зоопарк? Сашка как-то называл свои желания зоологичными.

Снова смеюсь.

В промежности еще сохраняется тянущая боль. Но это не мешает мне подтянуться к зеркальному потолку руками и несколько раз на эмоциях подскочить на кровати, как на батуте.

Лиза *Феечка* Богданова: Я счастлива за тебя!

Прочитав сообщение от сестры, радуюсь еще сильнее. Знаю, что она написала искренне, и меня реально плющит, потому как чувства, когда их разделяешь с родным человеком, имеют свойство множиться. Отправляю Лизе еще три сердечка и, прижимая телефон к груди, задерживаю дыхание, чтобы немного успокоиться.

– С кем переписываешься? – спрашивая, любимый обхватывает руками поперек тела и стаскивает с кровати на пол.

Взвизгиваю от неожиданности, но уже через мгновение снова смеюсь. Внутри все и до того клокотало, а при новом контакте с Сашей и вовсе искрометный всплеск происходит. Я разлетаюсь, словно ящик с фейерверками. Ощущений так много, что без смеха их пережить невозможно.

– Боже… Я не слышала, как ты вернулся… Боже… Мне от тебя щекотно… – тарабаню, пока Сашка разворачивает к себе лицом.

Почувствовав ступнями пол, принимаю его взгляд и сразу тону. Обнимаю за шею. Прижимаясь, слегка покачиваюсь. Из гостиной до сих пор льется музыка, и мы снова способны ее слышать.

– Почему ты так долго?

– Во дворе какой-то треш случился. «Мусора» приехали. Курьера не пропустили. А консьерж не мог оставить пост. Пришлось выйти к шлагбауму. Пойдем, поедим, пока теплое.

– Ну, идем.

Едва соглашаюсь, Сашка поднимает на руки и несет на кухню.

– Блин… Я сама могу ходить, – смеюсь, конечно. – Хватит меня носить туда-сюда.

– Мне нравится тебя носить, – серьезно отражает он.

Усадив за стол, достает тарелки и столовые приборы. Я быстро распаковываю горячие пластиковые контейнеры.

– Мм-м… Как пахнет! Обалдеть! Вот теперь я захотела есть.

Второго раза между нами так и не случилось. После душа Саша вдруг вспомнил, что мы не ужинали толком, и стал настаивать на доставке горячих блюд. Мне, естественно, не до еды было. Но я уже уяснила, что у него какой-то пунктик насчет меня. Он