– Попался, который кусался! – удовлетворённо констатировал тот, кто поджидал наверху. Опрокинутый наземь и скрученный восходитель извивался, пытаясь освободиться от пут, которые перетянули его конечности. Но попытки найти слабину потерпели крах. Слабины не оказалось.

Мужчина, схвативший и связавший его, поднялся с земли, отступил, встал в паре шагов и разглядывал пойманного с гадливым выражением на лице. Так смотрят на уродливое насекомое, перевёрнутое кверху лапками, корчащееся и дёргающееся.

Он дождался момента, когда валяющийся поймёт бесперспективность попыток освободиться, выдохнется, остановится и наконец-то замрёт. Лишь тогда, веско и громко, чтобы гарантированно перекрыть шум ветра и прочие звуки Зоны, провозгласил:

– Трот круглый! Вот мы и встретились!

В этот момент захваченный лежал на боку, согнувшись, и голова его развернулась затылком к говорившему. Услышав голос мужчины, он вздрогнул, будто его ужалила мутаоса. И вывернул голову лицом к стоящему, чтобы увидеть…

– С-с-с… – издал его рот придушенное сипение, но это было не просто нечленораздельное исторжение звука, а начало высказывания, которое после краткой полусекундной паузы продолжилось словами: – Сергей Анато… – снова пауза, судорожное сглатывание, и наконец завершилось почти неслышным: – … ольич…

На большее сил у скрученного не хватило. Он прерывисто втягивал и выпускал воздух, и в эту минуту физиономия его разительно напоминала рыбью, с круглыми глазами и беззвучно разеваемым и закрываемым ртом.

– Ты думал, что убил меня? Не дождёшься, Максюша, – мягко, почти ласково произнёс человек, выпрямившийся во весь рост. – Удачи не хватит.

– Ты у… умер… – исторг поименованный уменьшительным от Максима; глотка его всё ещё была перехвачена страхом, непониманием, удивлением. – Я поп… пал… в-в…

– Не-а! Ты промахнулся, двоечник. Я ж говорю, удача тебе изменила.

– Ты приш… ол… мсти… ить… убь… ош…

– Э не-ет! Просто убить тебя было бы слишком лёгким наказанием за предательство…

– Зачем я тебе?! – нашёл силы выкрикнуть Макс. Голос у него прорезался, он извернулся, вытянулся на земле, заскрёб ногами, перевернулся на другой бок, лицом к высящемуся над ним.

– Да лично мне ты теперь и на хрен не сдался! Карьерист зонорощенный, енералишко Вульф, ё-моё… Но тебе повезло, хоть и не заслужил такого дара. Ты его, конечно, всеми силёнками пытался превратить в проклятие, уступая желанию выдраться из грязи в князи, но не успел вытравить, кое-что осталось. Универсальная сила, бывает, проявляется даже у тех, кто всегда пёр по единственной колее собственного эгоистичного желания обскакать всех проч…

– Закни-и-сь, сволочь! Я верой и правдой родине служи-и-ил!! – надсаживаясь, чуть ли не завопил лежащий. Он конвульсивно задёргался, снова пытаясь не то освободиться от пут, не то встать.

– Ага, во-во, ей самой, ненаглядной… – Стоящий на ногах человек саркастически улыбнулся распростёртому извивающемуся «червяку». – Играй, играй святую невинность, это твоё излюбленное занятие… Ну, ничего, послужишь, послужишь теперь человечеству. Наказание такое за подлость и измену, с помощью которых ты протаптывал свой путь по костям и по головам… Тьфу! – Человек смачно сплюнул, едва не попав слюной в лежащего. – Ты был моей самой большой ошибкой, если не единственной. С тобой я фатально просчитался. Но что случилось, то случилось. Менять прошлое можно, но я решил, что не стоит. Ученик научил учителя, спасибо за урок… Так вот, предстоит тебе наконец-то не только для себя любимого постараться, но и для других людей. Закоренелому себялюбцу, молящемуся на собственную самость, пожалуй, самое то в качестве приговора! Опять же, будет шанс перековаться, вдруг выживешь, потом на свободу с чистой совестью. Помнишь, так говорили твои братцы по духу? Ну, те, что строили карьеры верту…

– Команди-ир!! – взвизгнул Макс. – Я верил, что ты переметнулся!

– Фонтан закрой! Мутакрысиный король тебе командир. Я тебя давно разжаловал и вычеркнул из списков личного состава отдела. Нечего предателю стоять в одном строю с Доком и другими погибшими бойцами, настоящими героями, которые торили тропу раньше, чтобы идущие следом смогли пробраться в самое логово врага и дать решающий бой. Героям вся слава, а ты к ним не относился изначально, как выяснилось.

– Я не предатель! Я всё делал ради того, во что верю! – лихорадочно частил опрокинутый Палеев. – У меня свой взгляд на происходящее, и…

– Засунь своё мнение знаешь куда? Даже сейчас – напомнить, чем занимаешься, с-сука? Ищешь комнату желаний, или машину желаний, или шар, или долину, не важно, короче, не в названии суть! Ищешь ты её, падла, потому что переполнен жаждой обрести неограниченную власть… Единоличную! Властелин мира, чтоб тебе пусто было! И ради этого готов запродаться чёрту, дьяволу, инопланетянам, кому угодно…

– Я не желаю людям плох-х-хого! – страстно, с придыханием исторг лежащий и засучил связанными ногами.

– Не вякай уже, задолбали твои лживые оправдания… Но у тебя есть одно свойство, которое питает твою силу. Как все самообольщающиеся трусы, ты обладаешь феноменальной, почти не дающей осечек чуйкой находить слабое звено в любой цепи. Слабую точку, слабое место… Ты не сидишь в долгих раздумьях и сопоставлениях фактов, а просто знаешь вдруг, где нужно ударить, чтобы пошли трещины и рухнула стенка. Причём редкие неудачи и ошибки только оттачивают и усиливают способность. И если у простых эгоцентристов она дозированная, то у тебя уже просто-таки полноразмерная, иначе бы ты давно сдох, учитывая все эскапады, в которые вляпывался, пытаясь исполнить главное своё желание. Ты научился без промаха попадать в точку. Вот этот твой дар послужит отмычкой, когда новая, формируемая мной команда пойдёт в рейд, чтобы…

– Я готов, да, я готов помочь! – заторопился согласиться лежащий; с безапелляционными утверждениями стоящего на ногах он не спорил, признав их обоснованность. – Но у меня есть услови…

– Хватит показывать свою суть во всей красе! Я ею налюбовался до тошноты. Ты был моей слабой точкой, сам знаешь… Пора выдвигаться. – Стоящий наклонился, развязал лежащему ноги, схватил его за плечи и рывком поднял с земли; поставил рядом с собой, придержал, помог установить равновесие. – Я и так для тебя исключение сделал, вишь, целую душеспасительную беседу провёл. Исключительно припоминая былые заслуги. Бонус тому, кто меня убивал. Знаешь, я тебе даже благодарен. Удалось вполне официально исчезнуть. Потом столько всего случилось, что тебе и не снилось даже при всём твоём богатом опыте ходок. Но главное, нашлось подтверждение всему, что я предчуял, и нащупалась дорога, по которой незаметно для врага можно зайти с тыла.

* * *

…Мимо, над самой головой, с душераздирающим воем пронёсся мутаволк. Бедолага отбился от стаи, не нашёл где закопаться или норы, чтобы в неё влезть.

Началось. С этой секунды в эпицентр понесутся не только отламывающиеся куски растений, но и живые существа, по каким-то причинам не успевшие спрятаться, схорониться, зашхериться. Одним словом, поставить между собой и пятым кругом непреодолимый барьер, лишить своё тело возможности поддаться биомагнитному притяжению.