Восковая кожа того была покрыта капельками пота. Хилон лежал в тонкой рубахе, покрывавшей тело и прятавшей рану. Ощутив присутствие гладиатора, он открыл глаза, попытался рассмотреть гостя и заставил себя улыбнуться.

— Стратег… а я все думал, когда ты придешь навестить меня. — Говорил он негромко, с легким придыханием.

— Я только что был здесь.

— В самом деле? — Хилон нахмурился. — А я не помню.

— Это все яд, который гуляет в твоей крови, — пояснил Аякс. — Он играет шутки с твоим умом.

— Ах, так. — Хилон протянул ладонь к руке Аякса. Жаркое прикосновение отдавало лихорадкой, и Аякс заставил себя остаться неподвижным. Хилон улыбнулся. — Ты наконец здесь.

— Да.

— Слишком коротко было мое знакомство с тобой, мой стратег.

— И мое с тобой, мой друг.

— Друг? — Хилон удовлетворенно улыбнулся. — Спасибо тебе.

Глаза его увлажнились, и он отвернулся.

— Не стоит стыдиться слез, Хилон. Нам с тобой в своей жизни пришлось перенести столько страданий, что омыть их можно только рекой слез.

Хилон кивнул.

— Не только страданий, но и радости…

— Радости?

— Я встретил тебя, мой стратег. Ты подарил мне свободу и месть.

Аякс ощутил, как судорога сжимает его горло. Лишь заставив себя проглотить комок, он позволил себе заговорить. Чуть наклонившись вперед, погладил влажные волосы, прилипшие к голове Хилона.

Раненый вдруг плотно сжал веки, скривился, и тело его напряглось. Пальцы его крепко стиснули ладонь Аякса, пока он сопротивлялся волне боли, вспыхнувшей в его теле. Наконец, боль отпустила Хилона, и тело его обмякло. Жилка на шее его отчаянно билась, капельки пота выступили на лбу. Через некоторое время дыхание его стало ровнее, и взгляд Хилона вернулся к Аяксу.

— Прости…

— Мне не в чем тебя прощать.

— Но я больше не смогу сражаться рядом с тобой.

— Я это знаю. И не забуду тебя. — Аякс помедлил. — Ты спас мне жизнь. Почему?

— Почему? — Хилон нахмурился. — Потому что ты мне как брат.

Аякс неторопливо кивнул.

— Теперь мне пора идти. Вернусь попозже, и тогда мы с тобой поговорим.

— Спасибо тебе. — Хилон посмотрел на противоположную сторону комнаты, на лежавший возле стены кольчужный нагрудник и сложенное рядом оружие. — Но прежде чем уйдешь, прошу, положи все это возле моей постели.

Аякс посмотрел на оружие.

— Зачем?

— Мой меч в римской крови. Если силы вернутся, я хочу почистить оружие.

Пытливо посмотрев на него, Аякс неторопливо кивнул.

— Хорошо. — Забрав оружие вместе с кольчужным жилетом Хилона, он осторожно положил их рядом с постелью умирающего. — Вот.

— Спасибо тебе, — негромко отозвался Хилон, не отводя взгляда от потолка.

С тяжелым сердцем направившись к двери, Аякс остановился на пороге.

— Мы с тобой еще увидимся, брат мой.

— Да, — прошептал Хилон. — В этой… или в будущей жизни.

Выйдя из комнаты, Аякс на мгновение замер, раздумывая, не стоит ли вернуться к Хилону. Чтобы удержаться от этого, потребовалась вся его сила воли. Хилон страдал от мучительных болей, он умирал. И если он решил собственной рукой окончить свою жизнь, пусть так и будет. Ему решать. За это право он отдал свою жизнь. Тем не менее великая тяжесть лежала на сердце гладиатора, превращаясь в горечь и ненависть. Он посмотрел в сторону клетки… детям уже надоело тыкать в узников палками, и они уселись на расстоянии протянутой руки вокруг клетки, наблюдая за римлянами и наслаждаясь их жалким положением.

— Убирайтесь отсюда!

Он направился к ним, и дети поспешно повскакали на ноги и побежали в лагерь. Аякс подошел к клетке, железному сооружению шести футов длиной и четырех в высоту и в глубину. Места в ней было немного, укрытия от стихий — тоже. По ночам пленные мерзли, днем их мучила жара. Одежду у них отобрали, так что теперь они сидели в собственной грязи. Аякс приказал, чтобы им не причиняли вреда, и поэтому их кормили и поили так, чтобы сохранить жизнь. Запах мочи и кала заставил его наморщить нос; положив руку на верх клетки, гладиатор наклонился вперед, так, чтобы видеть обоих пленников, мужчину и женщину, сидевших в ее противоположных концах.

— Ну, и как сегодня чувствуют себя мои гости?

Мужчина молча посмотрел на него; женщина, глядя в землю, плотнее обхватила колени. Аякс одарил обоих улыбкой.

— Вижу, не нравится; считаете, что можно было устроить вас и поудобней? А знаете, когда меня продали в рабство, первый месяц мне пришлось провести в клетке поменьше этой… с двумя соседями. Сейчас вы вполне можете представить, что это было такое. Однако представить — не значит вынести, как вы можете сейчас убедиться.

Никто из пленников не пошевелился, и Аякс какое-то время смотрел на них, пока женщина не пересела к нему спиной. Аякс расхохотался и присел на корточки, чтобы иметь возможность заглянуть в лицо мужчины. Темные волосы пленника склеивала запекшаяся кровь, оставленная полученным во время пленения ударом.

— Как себя сегодня чувствует твоя голова, центурион? Или мне положено теперь называть тебя префектом?

Макрон не ответил.

— Со дня нашей первой встречи ты определенно пошел в гору. Кем ты был… центурионом корабельной пехоты, а теперь есть на что посмотреть. Командир гарнизона Гортины. Впрочем, я превзошел тебя. За считаные дни — из раба в стратеги.

— Какой ты стратег. — Макрон плюнул на землю. — Всего лишь разбойник. И этот сброд ты называешь армией? — Он кивнул в сторону лагеря.

— Ну, мы добились некоторых успехов. И я бы не сказал, что после начала восстания вы, римляне, покрыли себя неувядаемой славой. Неужели станешь спорить?

Макрон ответил ему гневным взором:

— Тебе прекрасно известно, что твой мятеж закончится одним-единственным образом. На Крите высадится войско, которое сотрет в порошок тебя вместе с твоей братией. Пока вам приходилось иметь дело только со вспомогательными когортами, армией второго сорта. Ты не можешь рассчитывать на победу над легионами.

— Посмотрим, — ответил Аякс. — Но в данный момент я владею всем Критом. Или буду владеть, когда Гортина падет и правитель составит вам компанию в этой клетке.

— Что ты намереваешься сделать с нами? — невозмутимым тоном поинтересовался Макрон. — Ты должен понимать, что в качестве заложников мы бесполезны тебе. Семпроний не сдастся, если ты пообещаешь ему сохранить нам жизнь.

— Я знаю это. Вчера я сделал ему такое предложение и получил отказ. — Аякс повернулся к Юлии. — Решение далось ему нелегко, тебе приятно будет это услышать. Я своими глазами видел, как трудно оно далось ему. Нелегкое это дело терять дочь… или отца. — Он посмотрел в сторону дома. — Или друга.