в пословице, пеший конному не товарищ. Но пока Виноградов не собирался переносить лагерь.

Каждый день разведчики поднимались с рассветом, торопливо съедали приготовленный Ксюшей завтрак, брали инструмент и уходили до обеда. Работали неподалеку. После обеда снова работали дотемна. Лишь ненастье удерживало их в лагере, но ненастные дни случались редко. Июльские дожди налетали внезапно. Тучи, клубясь, быстро затягивали небо, пряча за собою солнце, разбрасывали зелено-белые молнии, оглушали раскатами грома и, хорошенько намочив тайгу, уплывали дальше. Потоки воды устремлялись в низину. Речка на глазах вспухала, мутнела, ее веселый говорок переходил в сердитое ворчание. Вода, покрытая желтоватой пеной, тащила обломанные ветки, тяжело ворочала прибрежные камни.

Иногда дожди бывали затяжные, на весь день. Ругая погоду, Виноградов был вынужден отсиживаться в палатке. Проверял записи, что-то высчитывал, рисовал планы, а иногда, отшвырнув тетради, заваливался спать. Просыпаясь, спрашивал, не перестал ли дождь, и, если не получал утвердительного ответа, поворачивался на другой бок. Плетнев и его дядя много спать не умели и во время вынужденного сидения в палатке вели неторопливые разговоры, вспоминая прожитые годы, родных и близких.

Сашка и Пашка помогали Ксюше приводить в порядок хозяйство отряда, чинили сбрую, строгали черенки к лопатам и успевали делать много других полезных дел. Ребята, как и уверяла их мать, не боялись никакой работы, за все брались охотно, проявляя ловкость и смекалку.

Ксюша в ненастные дни шла в большую палатку. Здесь было веселее, всегда находилось какое-нибудь занятие. В отряде никто ни разу не заболел. Походная аптечка оставалась не тронутой. Лишь однажды Пашка переусердствовал и нечаянно порезал палец. Девушка немедленно взялась за паренька: обильно смазала порез йодом и забинтовала. Ксюша была недовольна собой. Не так она представляла жизнь в отряде. Ее взяли как медика и по наивности девушка считала, что в основном будет заниматься врачеванием, а вместо этого приходилось готовить завтраки и обеды. Все в отряде относились к ней ласково и с уважением, Ваганов величал дочкой, Сашка и Пашка были услужливы, и лишь начальник отряда почти не замечал ее. Но она не обижалась, видя, как самозабвенно работает инженер. Она только по-прежнему требовала, чтобы он не забывал следить за собой.

Оставаясь одна в лагере и сделав все необходимое, Ксюша бродила неподалеку, собирая грибы или ягоды.

В тот день, проводив мужчин, Ксюша собрала в ведро всю грязную посуду и отправилась к речке. От воды поднимался туман, такой густой, что не видно было противоположного берега. Перемыв миски и кружки, девушка села на округлый камень и опустила босые ноги в прохладную воду. Песчинки и мелкие камешки, влекомые течением, щекотали пальцы. Ксюша шевелила пальцами ног с короткими розовыми ногтями, легонько взбаламучивала воду. Подплыла стайка серебристых мальков и стала шнырять вокруг пальцев. Рыбешек привлекла мутная вода. Солнечные лучи разогнали туман, стало тепло. Так просидела Ксюша с полчаса — торопиться было некуда, и, может, сидела бы еще, но услышала треск ломаемых веток. Девушка не обратила на это внимания, думая, что поблизости бродит одна из лошадей. Но, случайно подняв глаза, увидела незнакомого человека. Он стоял на краю лужайки. Высокая густая трава закрывала его почти до пояса. На незнакомце был брезентовый плащ, под которым виднелась черная рубашка, на голове выгоревшая фуражка, за плечами торчали концы ружейных стволов. Красивое смуглое лицо обрамляли черные волосы. Было в его лице что-то жестокое, хищное, может быть, это выражение сообщали орлиный нос и пронзительные глаза.

Незнакомец пристально разглядывал Ксюшу. Она быстро поднялась, потянулась к ведру с посудой. Ведро наклонилось, и миски со звоном посыпались. Девушку охватило смутное беспокойство, хотя бояться ей было решительно нечего. Незнакомец еще не сделал ничего, что насторожило бы, а неподалеку работали ее товарищи, и, если погромче крикнуть, они, наверное, услышат. Погасив волнение, Ксюша собрала посуду и пошла к палаткам. Человек в плаще оглядел лужайку, палатки, лошадей и тоже пошел к лагерю. Девушка успела первой дойти до палаток, остановилась и молча ждала приближения незнакомца. Он опустился на один из чурбаков около костра, снял с плеча ружье, поставил между ног прикладом на землю.

— Кто такие? — негромко, но требовательно спросил он, снова пристально разглядывая девушку.

Ксюша близко увидела глаза этого человека: черные, холодные, с металлическим блеском. Эти глаза бесцеремонно ощупывали ее, и она почувствовала, что начинает краснеть.

— Геологи, — и, решив, что одного слова мало, после паузы добавила: — ведем разведку на золото. А вы кто?

— Любопытная, — чуть усмехнулся человек в плаще. — Тебе не обязательно знать, но так и быть, скажу: лесник я. За порядком приглядываю. Давно здесь?

— В тайге с весны, а у реки… около месяца.

— Видать, приглянулось место. Или золото в речке нашли?

— Нашли, — подтвердила Ксюша, хотя не знала, есть ли в речке золото. Ей не понравилось, что незнакомец не просто разговаривает, а допрашивает. Подумав, она добавила слышанное от Ваганова: — Драгу здесь пустим.

— Ого, какие прыткие. Так сразу и драгу, — незнакомец опять усмехнулся. — Сначала ее надо сюда привезти. Сколько же вас здесь?

— Много, целый отряд, — точно на этот вопрос Ксюше почему-то отвечать не хотелось.

— В двух палатках много народу не поместится, не ври, — он перевел взгляд на седла — их утром разложил просушить Ваганов. — Шесть человек вас. Ты не в счет, значит, пять мужиков. Где они?

— А чего вы меня допрашиваете? — смелея и начиная нервничать, сказала Ксюша. — Идите к начальнику отряда, у него и спросите.

— Где он, твой начальник?

— Вон за поворотом. Я могу позвать.

— Не надо, — незнакомец вдруг встал. — Некогда мне сейчас. В другой раз приду.

Он быстро зашагал к деревьям. Едва скрылась его высокая, плотная фигура, к лагерю подошел Плетнев. Ксюша облегченно вздохнула. Таежник заметил незнакомца.

— Гость побывал, — Никита Гаврилович кивнул в сторону человека в плаще.

— Говорит, лесничий, сидел тут, расспрашивал, кто мы такие да что делаем, а увидел вас и ушел.

— Испугался, что ли?

— Сказал, некогда ему сейчас, в другой раз придет. Не понравился он мне, Никита Гаврилович.

— Чем же? Лицом не пригож?

— Хмурый какой-то или злой. Устроил мне допрос, а чего ему надо — не сказал.

— Ты, Ксюша, поосторожнее с такими-то. Не лесничий это. Был бы лесничий — не убежал бы.

Когда Виноградов узнал, что в лагерь приходил какой-то человек и назвался лесником, он не придал этому значения. Но Ваганов к новости отнесся иначе.

— Всякие люди встречаются в тайге-то, — сказал недовольно Степан Дорофеевич. — С ними ухо востро держать надо. Может, и правда лесник, а может, варнак какой. Лошадь увести или