— Уверен, они думают о тебе так же, — пробормотал Марк.

Обан нашел бутылку и поднял ее на свет, вглядываясь, полдюйма янтарной жидкости все еще находилось внутри.

— Разыскиваемый заключенный может изменить его мнение, но этого может быть недостаточно.

— Вы действительно хотите получить расположение отца, не так ли? — Сказал Мануэль.

Обан сделал глоток из бутылки.

— Конечно. Еще бы!

У Марка было чувство, что Мануэль мысленно закатил глаза.

— Тогда вам нужно продемонстрировать, что он должен относиться к вам серьезно. В первый раз, когда вы пошли к нему, он даже не выслушал вас.

— Бесполезный старый мешок, — пробормотал Обан, отбрасывая пустую бутылку в сторону. Она разбилась.

— Если вы приведете ему этих заключенных, он вас выслушает. Я пойду с вами — скажу ему, что мы вместе выследили их. Я поясню, что как представитель Когорты, я желаю работать только с вами в качестве нашего контакта в Неблагом Дворе. Это позволит вам казаться важным. –

— Казаться? — спросил Обан.

Киран издал неуклюжий фыркающий звук.

— Это заставит его понять, насколько вы важны, — плавно поправил Мануэль. — Ваш отец осознает ценность, которую вы ему принесете. Заложники являются ключом к переговорам между Нефилимами и Неблагим Народом, которым нет прецедента в нашей истории. Когда каждый Сумеречный Охотник увидит, что вы встречаетесь и достигаете взаимовыгодного мира, все поймут, что вы и Гораций Дирборн — величайшей из лидеров, способные заключить союз, которого не смогли добиться ваши предки.

— Что? — спросил Марк, не в силах молчать. — О чем ты говоришь?

— Может это не приведет к настоящей войне? — Обан нашел еще другую бутылку. — Война кажется плохой идеей.

Теряя терпение, Мануэль сказал:

— Войны не будет. Я говорил Вам. — Он посмотрел на Кирана, а затем на Марка. — Война не является здесь целью. И я полагаю, что король хочет смерти Кирана больше, чем вы думаете.

— Потому что люди любят его, — сказал Обан, сентиментальным тоном. — Они хотят, чтобы он был королем. Потому что он был добрым.

— Доброта — не королевское качество, — сказал Мануэль. — Что люди и узнают, когда Ваш отец повесит Кирана на виселице высоко над садами крепости.

Марк дернулся назад и чуть не пронзил себя копьем.

— Вы…

— Доброта может и не является королевским качеством, но милосердие является, — перебил Киран. — Тебе не обязательно делать это, Обан. Мануэль не стоит твоих усилий, а в его планах столько лжи.

Обан вздохнул.

— Ты утомительно предсказуем, младший сын. — Он уронил бутылку, которую держал в руке, и алая жидкость в ней потекла по полу, подобно крови. — Я хочу трон, и у меня будет трон, и Мануэль поможет мне его заполучить. Это все, что меня волнует. Это все, что имеет значение. — Улыбка тронула уголки его рта. — В отличие от вас, я не полюбил и не преследую тени, а только то, что реально.

Помни, думал Марк. Помни, что все это не реально.

Обан махнул рукой на них двоих, когда Мануэль почти вслух ухмыльнулся.

— Закуй их в цепи вместе и найди им лошадей. Этой ночью мы едем в Неблагой Двор.

* * *

Барнабас уже был в 101 Coffee Shop в Голливуде, когда прибыла Друзилла. Он сидел за коричневой кабинкой и ковырялся в тарелке с аппетитно выглядящим уэвос ранчерос. Он носил черную ковбойскую шляпу и галстук-боло, который, казалось, душил его, но выглядел самодовольно.

Дрю остановилась, чтобы взглянуть на свое отражение в окнах, идущих вдоль одной из сторон закусочной. Другая сторона была безвкусной каменной стеной; в углу был музыкальный автомат и десятки фотографий в рамках, на которых, как предположила Дрю, были семья и друзья владельца.

Снаружи было темно, и окно послужило отличным зеркалом. Темные волосы подняты и приглажены, серый деловой костюм, классические каблуки, украденные из шкафа Эммы. Она нанесла красную помаду и никакой другой косметики; Кит заверил ее, что чем меньше, тем лучше.

— Ты не захочешь выглядеть как клоун, — сказал он, выбрасывая через плечо ее румяна Рэйси Роуз, словно это была граната.

Где-то снаружи, в тени, Кит и Тай наблюдали, готовые встать на защиту, если что-то пойдет не так. Она меньше волновалась, зная это. Подняв портфель в руке, она прошла через столовую мимо кожаных сидений цвета слоновой кости и ириски и проскользнула в кабинку напротив Барнабаса.

Змеиные глаза поднялись, чтобы наблюдать за ней. Вблизи он выглядел не очень хорошо. Его чешуя была тусклой, а глаза — красными.

— Ванесса Эшдаун?

— Это я, — сказала Дрю, положив портфель на свою салфетку. — Во плоти.

Его раздвоенный язык вылез изо рта.

— И этого достаточно. Не беспокойся, мне нравятся женщины с формами. Большинство из вас, Сумеречных Охотников, такие костлявые.

Фу, подумала Дрю. Она постучала по портфелю.

— К делу, мистер Хейл.

— Конечно. — Его язык исчез, к ее облегчению. — Итак, дорогуша. У тебя есть доказательства того, что Гипатия Векс передавала секреты Сумеречным Охотникам?

— Прямо здесь. — Дрю улыбнулась и подтолкнула портфель к нему. Он расстегнул его и открыл, затем нахмурился.

— Это деньги.

— Да. — Она одарила его яркой улыбкой и старалась не оглядываться, чтобы увидеть, если кто-нибудь придет прикрыть ее. — Это деньги, которые мы выделили для Гипатии в обмен на секреты.

Он закатил глаза.

— Обычно я рад видеть большую коробку денег, не поймите меня неправильно. Но я как бы надеялся на фотографии, на которых она передает доказательства кому-либо из Блэкторнов.

— Почему Блэкторнам? — спросила Друзилла.

— Потому что, — сказал Барнабас. — Они скользкие маленькие крысы. — Он откинулся назад. — Ты должна дать мне что-то получше этого, Ванесса.

— Что ж, посмотри поближе на деньги. Дрю тянула время. — Потому что, ах, это не обычные деньги.

Выглядя скучающим, Барнабас поднял стопку двадцаток. Дрю напряглась. Кит сказал ей, чтобы она продолжала диалог с Барнабасом, но она не могла отвлечь его, рассказывая ему сюжет «Кровавого дня рождения» или о новой милой вещи, которую сделал Черч.

— В этих деньгах нет ничего особенного, — начал Барнабас и замолк, когда дверь закусочной распахнулась, и в комнату вошла высокая темнокожая колдунья с бронзовыми волосами. На ней был мерцающий брючный костюм и высокие каблуки. За ней последовали два других обитателя Нижнего мира — мускулистый мужчина-оборотень и бледный темноволосый вампир.

— Черт, — выругался Барнабас. — Гипатия-что….?

— Я слышала, что ты продаешь секреты Сумеречным Охотникам, Хейл, — сказала Гипатия. — Посмотрите на это — пойман с поличным. — Она подмигнула Дрю. Зрачки ее глаз были в форме золотых звезд.