* * *

В третий раз Эмма и Джулиан остановились в тени дверного проема, чтобы свериться с картой. Внутренняя часть башни была почти безликой — если бы не карта, подозревала Эмма, они бы заблудились на несколько дней.

Она морщилась и испытывала боль каждый раз, когда двигалась. Джулиан сделал все возможное, чтобы залатать ее возле башни, используя лоскуты из рубашки в качестве бинтов. Эмма подумала, что они так привыкли работать с целительными рунами и навыками Безмолвных братьев, что никогда не ожидали, что они будут действовать ранеными, не более чем на короткое время. Отбрасывая боль от врезавшихся шипов ее тело было истощено, она обнаружила, что рада возможности отдохнуть на мгновение, пока Джулиан смотрел на карту.

Внутренняя часть башни напоминала внутренности морской ракушки. Коридоры крутились и вращались по кругу, сужаясь, пока они поднимались выше, держась в тени. Они обсуждали, следует ли использовать зелье Нене, но Джулиан сказал, что они должны его сохранить, на самый крайний случай — прямо сейчас коридоры были настолько переполнены Фейри обоих дворов, Благого и Неблагого, что никто не смотрел внимательно на две спешащие фигуры в рваных плащах.

— Здесь коридор делится на два, — сказал Джулиан. — Один ведет вниз, другой вверх. Тронный зал не отмечен на карте…

— Но мы знаем, что это около вершины башни, — сказала Эмма. — Королева, вероятно, уже там. Мы не можем позволить королю добраться до Черного тома.

— Тогда, полагаю, нам туда, — сказал Джулиан, указывая на восходящий коридор. — Продолжай подниматься и надейся на какое-нибудь полезное обозначение на пути.

— Конечно. Потому что фейри так великодушны касательно полезных обозначений.

Джулиан почти улыбнулся.

— Отлично. Держи свой капюшон опущенным.

Они направились вверх по крутому склону коридора, их капюшоны были опущены. По мере того, как они поднимались, толпы фей редели, как будто они достигли разреженного воздуха. Стены были облицованы, с дверьми, каждая из которых была украшена более тщательно, чем предыдущая, инкрустирована кусочками редких камней и золотом. Эмма могла слышать голоса, смех и болтовню сзади; она догадалась, что это был район, где жили придворные. Один дверной проем был наполовину скрыт гобеленом с рисунком в виде звезд. Снаружи стояли двое охранников, одетых в необычные черно-золотые доспехи, их лица были скрыты шлемами. Эмма ощутила мороз по коже, когда они прошли, продвигаясь к участку, где коридор сужался и снова сужался, будто он действительно извивался ближе к сердцу морской раковины. Факелы горели тихо в их держателях, и Эмма прищурилась, желая руну Ночного Видения.

Джулиан сжал ее руку своей, втягивая ее в неглубокую нишу.

— Красные колпаки, — прошипел он.

Эмма вглядывалась в проходящих. Действительно, две линии красных колпаков стояли на страже высокого арочного прохода. Красные колпаки были из числа наиболее злых воинов Фейри. Они носили багровую форму, окрашенную кровью убитых ими. Что необычно для Фейри, эти гвардейцы были бородатыми, с обветренными лицами. Они носили копья, металлическое острие которых были покрыты засохшей кровью.

— Должно быть, это он, — прошептал Джулиан. — Тронный зал.

Он натянул через голову цепочку с флаконом, оторвал колпачок и проглотил жидкость внутри. Эмма поспешила сделать то же самое и задохнулась от удушья. Оно обжигало, как будто она проглотила жидкий огонь. Она увидела болезненную реакцию на лице Джулиана, прежде чем он уронил свой пустой флакон в карман.

Они смотрели друг на друга. Кроме жжения в горле и животе, Эмма чувствовала все то же самое. Она все еще могла видеть свои собственные руки и ноги, ясно как днем, и Джулиана, не так ясно, как только он начал расплываться по краям. Это было не совсем то, что она себе представляла.

— Нене сказала, что мы будем невидимы только для Фейри Неблагого двора, — тихо сказал Джулиан после долгого момента. Его глаза внезапно сузились. — Эмма?

— Что? — Прошептала она. — Что такое?

Он медленно поднял руку и похлопал по груди, где находилась его руна парабатая, под одеждой. Эмма моргнула. Она могла видеть темно-красное свечение, исходящее из места, где его сердце само по себе будто пылало. Свечение двигалось, смещалось, как крошечная песчаная буря.

— Джулиан… — Она посмотрела вниз. Ее собственная руна также светилась. Этого было странно достаточно, чтобы заставить ее дрожать, но она отбросила это чувство и вышла в коридор. Через мгновение Джулиан был рядом с ней.

Перед темной аркой все еще стояла линия красных колпаков. Эмма начала двигаться по направлению к ним, ощущая Джулиана рядом с ней. Она могла ясно видеть его и слышать его шаги, когда они двинулись в направлении тронного зала и проскользнули между рядами красных колпаков, но никто не повернулся к ним. Похоже, ни один красный колпак не услышал и не увидел их.

Эмма могла видеть темное свечение, как будто оно было привязано к груди Джулиана. Но почему зелье невидимости заставляет его руну светиться? Это не имело смысла, но у нее не было времени задуматься — они проходили последнюю пару красных колпаков. Она чувствовала себя мышью, беспечно гуляющей перед не обращающим внимания котом. Мгновение спустя они преступили порог и оказались в тронном зале Короля.

Это было не то, чего ожидала Эмма. Вместо мерцающего золота и богатого декора, комната была пустой, пол был темно-серым камнем. Стены без окон, за исключением северной стены: массивный стеклянный прямоугольник смотрел на ветреный ночной вид. Комната была усыпана кучами валунов, некоторые размером со слонов, многие разбиты на более мелкие кусочки. Это было похоже на руины гигантской игровой площадки.

В комнате не было сидений, кроме трона, который сам был валуном, в котором было вырезано сиденье. Камень окружал его спину и по бокам, словно для того, чтобы оградить короля, который неподвижно сидел на сидении трона.

В его руках была копия Черного тома Джулиана.

Когда они вошли, Король посмотрел вверх, хмурясь, и на паническое мгновение Эмма подумала, что он может видеть их. Его лицо было настолько ужасным, насколько она помнила это: разделенное точно посередине, словно лезвием, это было наполовину лицо красивого поразительного человека и наполовину ободранная скелетная кость. На нем был ярко-красный бархатный дублет, к плечам крепился плащ и ряды золотых аксельбант, а лоб обрамляла золотая корона. Прозрачный пузырек висел на цепочке вокруг его горла, наполненный каким-то алым зельем.

Инстинктивно Эмма и Джулиан нырнули за ближайшую кучу битого камня, когда четыре охранника вошли, окружив женщину в белом с длинными темными волосами. За ней шел молодой мальчик с золотым венцом вокруг головы. Два охранника сопровождали его. Они носили необычные черно-золотые доспехи, которые Эмма заметила ранее, в коридоре.

У нее не было много времени, чтобы подумать об этом, потому что, когда женщина в белом вошла в комнату, она повернула голову, и Эмма узнала ее.