При определении своего отношения к войскам стран оси партизаны, похоже, принимали во внимание ряд факторов. Примечательно, что эти войска значительно уступали немецким по уровню подготовки, качеству командования и моральному состоянию. Поэтому по мере наступления перелома в ходе войны партизанам было намного проще захватывать в плен и склонять на свою сторону этих союзников немцев. Помимо того, эти силы состояли из граждан стран, которые в советском понимании являлись жертвами Германии и чьи «наиболее прогрессивные элементы» сражались на стороне Советского Союза против стран оси. Эти факторы стали основой ярко выраженных существенных различий в подходах партизан к немецким войскам и войскам стран оси. Немецкие войска однозначно рассматривались как враги, тогда как в отношении войск стран оси можно было использовать те же призывы, что и к сотрудничавшим с немцами советским гражданам, где основными мотивами была близость интересов всех угнетенных и порабощенных нацистами народов и единство целей партизан и войск стран оси в борьбе против немцев.

Имеющийся в нашем распоряжении материал по данному аспекту психологической войны партизан чрезвычайно беден[211]. Поэтому все дальнейшие рассуждения следует рассматривать лишь как предположения; к тому же часть материала заимствована из послевоенных советских источников и потому может вызывать сомнения.

Имеющиеся свидетельства указывают на то, что захваченных в плен военнослужащих армий стран оси партизаны не расстреливали и не подвергали плохому обращению. Когда в 1942 году в Брянской области в плен к партизанам попали пять венгерских солдат, партизаны (по докладу немцам одного из солдат после побега) «верили, что нашли в нас надежных соратников по борьбе с немцами. Поэтому обращение с нами было сравнительно неплохим». Согласно советскому источнику, в том районе среди партизан находился венгерский коммунист, составлявший тексты листовок вместе с редколлегией партизанской газеты: «Выпускавшие газету «Партизанская правда» и Пауль [переводчик] распространили сотни листовок среди венгерских солдат и служащих венгерских трудовых батальонов с призывом начать восстание и взять власть в свои руки. Солдаты твердили: «Вы обманываете нас». Перед нами не стояла задача, да у нас и не было времени вступать с ними в дипломатические переговоры. Значительно легче было убедить солдат в искренности наших намерений нашими партизанскими средствами»[212].

Данное заявление, по сути, является признанием о провале усилий партизанской пропаганды с помощью печатных средств убеждать людей до захвата их в плен. Когда в октябре 1942 года в плен к партизанам попало большое количество венгерских солдат, с ними обращались хорошо. И хотя поначалу они отказывались помогать партизанам, позднее многие венгры присоединились к ним. Один из них был определен в политический отдел отряда, троих других отправили самолетом в Москву для «политической работы». В целом тактика партизан была довольно простой – «как солдат, ты должен быть беспощадным мстителем, а если ты захватываешь противника в плен, ему нужно объяснить правду»[213].

Французский легионер, попавший в ноябре 1942 года в Восточной Белоруссии в плен к партизанам, рассказывал то же самое: с ним и еще с одним французским солдатом неплохо обращались и убеждали присоединиться к партизанам. Несомненно, что основная масса военнослужащих войск союзников из стран оси знала, хотя сомнения и оставались, что после захвата в плен с ними будут обращаться лучше, чем с военнопленными немцами[214].

Часто партизаны подстрекали к дезертирству солдат войск стран оси. Согласно одному из советских источников, партизанский командир С. Ковпак пытался убедить словацкого полполковника дезертировать вместе с подчиненными ему военнослужащими. После первых контактов и отказа подполковника перейти на сторону партизан вопреки его явным антифашистским взглядам была достигнута тайная договоренность, согласно которой партизаны и словаки согласились не сражаться друг против друга. В другом советском источнике упоминаются попытки партизан из отряда А. Сабурова убедить словацкий гарнизон города Буйновичи сдаться. Операция, благодаря письмам, адресованным словацким офицерам и доставленным девушками-партизанками, оказалась успешной.

Существует ряд донесений о том, что в 1943 и 1944 годах дезертиры и пленные из состава войск стран оси сражались вместе с партизанами, хотя трудно определить, в какой степени именно партизанская пропаганда способствовала этому. На завершающем этапе войны дезертирство было обусловлено в основном осознанием того, что немцы терпят поражение и нарушают союзнические обязательства. Приведенная выше цитата о венгерских солдатах в районе Брянска наводит на мысль, что пропаганда с помощью листовок не имела успеха, если не подкреплялась убеждением. Роль печатных пропагандистских материалов трудно оценить в силу условий, в которых действовали войска стран оси. Чтобы добиться успеха, приготовления к побегу приходилось держать в тайне от немцев; о публичных призывах и договоренностях не могло быть и речи. Поэтому имеется мало немецких документов о тайных переговорах и призывах, в результате которых время от времени союзники немцев переходили на сторону партизан.

Ввиду отсутствия образцов соответствующих листовок сделать подробный анализ затрагиваемых в них пропагандистских тем не представляется возможным. То малое, чем мы располагаем, позволяет говорить о настойчивом использовании антифашистских патриотических лозунгов и, как в случае со словаками, панславянских лозунгов, присутствовавших в советской пропаганде с начала войны. По рассказам очевидцев, девушка из отряда Ковпака, посланная доставить послание словацкому командиру, обратилась к нему с призывом: «Если вам дорога ваша родина, если вы хотите видеть Словакию свободной, поступайте так же, как полковник Свобода»[215]. Подобным же образом отряд Сабурова в посланиях к словацкому гарнизону с призывами переходить на сторону партизан ссылался на проходившие в Москве встречи славянских лидеров.