Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я снова буду возражать, — промолвил Темех, зная, что все тщетно. — Я мог бы помочь внизу. Волки до сих пор сражаются, а вы могли бы использовать другого колдуна.
Магнус покачал головой.
— Амуз, я не буду повторять в третий раз. У тебя иное предназначение.
Он обратился к лорду-колдуну:
— У тебя есть приказ, связанный с флотом. Не отступай от него, что бы ни случилось на Фенрисе.
Магнус говорил, а сам тем временем растворялся в воздухе, словно дым.
— Конечно, — отозвался Темех. — Но будьте осторожны. Там, внизу, мы разворошили настоящее осиное гнездо.
Магнус засмеялся, и звук пролетел по комнате, словно перезвон колоколов. Его тело быстро угасало, пропадая из виду.
— Осторожен? Буду считать это шуткой. Отлично. Было время, когда в галактике звучал не только висельный юмор.
Темех смотрел, как ускользают фрагменты видимой формы примарха. Самым последним исчез глаз, алый по краям и искрящийся весельем.
Как только видение исчезло, колдун отвернулся.
+ Лорд Афаэль, + обратился он.
+ Приятно наконец слышать тебя, + донесся в ответ усталый голос, исполненный сарказма. + Заклинания по большей части ослаблены. Скажи ему, что он может… +
+ Он знает. И уже в пути. Готовься к встрече. У тебя немного времени. +
Афаэль ответил не сразу. Темех чувствовал, что его задел тон. Даже сейчас Пиррид все еще считал, что командует операцией. Это было достойно жалости, хотя особого сожаления Темех не испытывал.
+ Я неподалеку от бастиона, который они называют Клыктан, + ответил наконец Афаэль. + Могу оказаться там через пару минут. Хорошо снова увидеть нашего отца в материальной вселенной. +
Боюсь, что для тебя это будет нехорошо, брат.
+ Он похвалил твою работу, + отправил Темех.
У него появилось слабое ощущение горького смеха, затем связь прервалась.
Вздохнув, Амуз отошел от алтаря. Воздух внутри комнаты был холодным и разреженным из-за присутствия примарха. Как это походило на его собственное состояние. Колдун был вымотан многодневной работой, пальцы дрожали от долго накапливавшейся усталости.
Он указал на дверь, и та плавно открылась. За ней в коридоре его ожидал смертный в форме капитана Стражи Шпиля.
— Ты долго ждал? — спросил Темех, выходя из святилища.
— Нет, лорд, — раздалось в ответ.
Ты бы не сказал иначе, даже если бы простоял тут целую вечность.
Явно обеспокоенный офицер передал Темеху инфопланшет.
— Это донесения корабельных провидцев, — сказал он. — Думаю, вам стоит взглянуть как можно скорее.
Темех взглянул на руны, мгновенно осознавая их важность. Корабельные провидцы обладали силами, превосходившими способности любого навигатора видеть приближающиеся буруны плывущих в варпе космических кораблей. Но сигналы, записанные на планшете, были приняты слепым ребенком в изоляриуме. Летевший к ним флот приближался быстро. Слишком быстро.
— Благодарю, капитан, — спокойно промолвил Темех. — Впечатляет. Я не верил, что перехватчик сможет добраться до Гангавы.
Он передал инфопланшет и напряженно повертел головой, пытаясь унять боль в плечах.
— Очень хорошо. Подготовьте флот к уходу с орбиты.
Капитан смешался:
— Вы же не…
Темех одним взглядом заставил человека умолкнуть.
— Капитан, я очень устал. Ты ведь не хочешь и дальше испытывать мое терпение. Подготовь флот к уходу с орбиты и жди моей команды.
Он шевельнул пальцем, и двери в святилище плавно затворились.
— Эта игра подходит к концу.
Афаэль шагал к Клыктану, и горечь поддерживала его, словно химические стимуляторы смертного. В то время как Корвид укрылся в безопасности на мостике «Херумона», его, Афаэля, вновь сунули в самое пекло.
Его не тревожила опасность. Он наслаждался боем, как и все Пирриды. Что беспокоило, так это безапелляционная манера, с которой ему приказывали, и высокомерие, с которым командовал Темех.
Конечно, Магнус всегда питал слабость к Корвидам — провидцам и мистикам. Более воинственные культы-дисциплины всегда сдерживались им и обуздывались. Много же это принесло пользы. Корвиды были непредсказуемы. Если бы Тысяча Сынов больше доверяли прямому применению силы варпа, возможно, они бы победили на Просперо, а не были парализованы сомнениями и видениями.
Он прибыл в зал, ведущий к месту боевых действий. Стоявшие перед ним отделения десантников-рубрикатов вперемешку с частями смертных ждали вступления в бой. С ними были и колдуны, некоторые из них с трудом передвигались из-за ужасных ран. Издалека, за сотни метров, по ведущим к лестнице туннелям доносились звуки оглушительных взрывов. Волкам сильно доставалось, но они все еще удерживали подходы к Клыктану.
— Приветствую, лорд, — послышался гнусавый голос Орфсо Цамина, боевого командира Павонидов.
Афаэль вдруг почувствовал, что его лицо исказилось презрительной гримасой. Это получилось совершенно ненамеренно: его лицевые мускулы теперь полностью слились с внутренней частью шлема и жили своей жизнью. Возможно, даже буквально.
— Как идет атака? — спросил Афаэль, жестом веля свите остановиться.
Колдун знал, что сейчас его речь похожа на хор, где каждый голос чуть-чуть не сочетается со всеми остальными. Скрыть это уже не получалось, и не было ни малейшей надежды на улучшение.
— Мы изматываем их, как и было приказано, — ответил Цамин, не выказывая удивления столь странными модуляциями голоса командующего.
— К этому времени нужно было очистить Логово, — сказал Афаэль. — У вас было много дней, чтобы уничтожить Волков. Я могу…
Он вдруг замолчал. Цамин недоуменно воззрился на колдуна:
— Лорд, ты в порядке?
Афаэль понял, что не может ответить. Слова складывались в разуме, но рот ему больше не подчинялся. Внутри клокотало скопившееся за многие недели разочарование. Он неистово сжал посох обеими руками, пока еще не зная, что делать с ним. Когда бронированные пальцы сомкнулись на древке, по всей длине заискрился колдовской огонь, пылая нестерпимым, обжигающим огнем.
Цамин отпрянул, излучая тревогу.
— Лорд, ты среди братьев!
Но тело Афаэля уже не принадлежало ему. Посох начал быстро вращаться, с каждым поворотом набирая скорость. Железо завертелось, сверкая в темноте нимбом колдовского огня.
Он хотел закричать, хотел объяснить.
Это не я! Помогите мне! Милосердный Магнус, помоги…
Но затем его мысли сменились чьими-то другими. Чужое присутствие в его разуме, росшее день ото дня, вдруг заявило о себе.