– Почему он согласился с тобой встретиться?

– Я выяснила, что на Бадьянова наседают конкуренты, мечтающие завладеть его кафе, он буквально загнан в угол. Бизнес не идёт, с ним одни проблемы… Я позвонила Льву и предложила от имени одного олигарха выкупить у него бизнес, назвала выгодную цену – не фантастическую, а реальную и в то же время – безумно привлекательную. Не знаю, заинтересовало ли его моё предложение, но голос и интонации точно заинтриговали – я постаралась.

– Тебе даже не надо стараться, – с грустью признался Андрей. – Твой голос завораживает.

– Я в сотый раз помчалась на машине в Екатеринбург. Солнце слепило глаза, а в воздухе метались первые снежинки. Снова постаралась максимально изменить внешность, надела чёрный парик и очки. Я хотела, чтобы наш разговор происходил в машине Бадьянова, но бизнесмен наверняка предложил бы встретиться в его кафе. Позвонила ему, сказала: разрываюсь между двумя деловыми встречами, вы не против, если мы побеседуем прямо в машине? Нашла удобную парковку, назвала Бадьянову место. Он приехал, и я пересела в его джип. За полчаса мы составили предварительное соглашение, обговорили детали. Я задавала специфические вопросы, просматривала бухгалтерские документы. Бадьянов испытывал эйфорию – ещё бы, наклёвывалась супервыгодная сделка… Но тут я сообщила, что существует один нюанс. Якобы, подготавливая сделку, я собирала для моего босса информацию о господине Бадьянове, и всплыл один неприятный факт: девятнадцатого августа прошлого года он возвращался из Оренбурга домой на четыреста втором поезде. И в Новотроицке в их купе села девочка…

– Бадьянова не удивил такой поворот?

– Очень удивил. Он не понял, какая существует связь между той поездкой и нынешним контрактом, но тут же начал оправдываться. Очевидно, воспоминания об инциденте въелись ему в подкорку, он понимал, что поступил бесчестно. Уверял, что тогда подумал, будто девице лет восемнадцать, не меньше, и она сама заигрывала с парнем. То есть у молодых людей всё было добровольно, по обоюдному согласию. Кроме того, он крепко выпил в ресторане с новым знакомым – Игорем Померанцевым, директором фирмы «Консультант» – поэтому был не совсем адекватен… В общем, он оправдывался изо всех сил… Наконец-то Бадьянов поинтересовался, каким образом то происшествие может воспрепятствовать сделке. Я сказала, что оно бросает на него тень. Так как той девочке было всего четырнадцать лет, и она покончила с собой. А он, Бадьянов, является косвенным виновником её смерти…

– И потом?

– Он опять начал оправдываться… Я сказала, что передам всю информацию боссу, а потом перезвоню с результатами. Вышла из машины, обошла её, одновременно вынимая пистолет, и постучала в окно водителя – так, словно забыла ещё что-то сказать Бадьянову. Он опустил стекло. Я выстрелила…

– Убийство Бадьянова выглядело как заказное. Если бы ты раздобыла разное оружие, а не использовала один и тот же пистолет, то мы никогда не увязали бы в одно целое все убийства.

– Боялась спалиться уже на подготовительном этапе – во время покупки оружия. Тогда бы мне не удалось добраться до главной цели.

– Понятно… После Бадьянова ты занялась Померанцевым?

– Да. Но одновременно у меня зародилось сомнение – смогу ли я вообще найти Игната Устименко? Его не запомнил проводник, о нём ничего не сказал Бадьянов… Как его искать? Дочке он, кстати, назвался не Игнатом, а Николаем… Яна описала мне его внешность – яркое красивое лицо, свежий багровый шрамик над бровью. Плюс фальшивое имя. И это всё! Тогда я подумала, что моя следующая жертва – Игорь Померанцев – может стать приманкой. Я подсуну его труп правоохранительным органам, и вы сами начнёте искать Игната Устименко… Два месяца я описывала круги вокруг Померанцева, подбиралась поближе. Наступила зима, всё замело снегом, отбушевали новогодние праздники… Несколько дней я неотступно следила за бизнесменом. Одиннадцатого января представился удачный момент. Померанцев сначала работал в офисе, а в половине пятого отправился в ресторан, где просидел до семи вечера с каким-то мужиком. В начале восьмого Померанцев покинул ресторан и поехал домой. Он оставил автомобиль на платной стоянке, я бросила свой неподалёку и догнала Померанцева. Окликнула его, спросила, где двадцать пятый дом. Естественно, он знал, ведь сам туда шёл. Поинтересовался, не страшно ли мне бродить в темноте одной, да ещё и в такой дорогущей шубе. Я призналась, что ужасно страшно. А в двадцать пятый дом иду к подруге в гости. Мы пошли вместе и к тому моменту, когда поднимались по ступенькам на крыльцо, уже превратились в самых лучших друзей, Померанцев вовсю сыпал шуточками, улыбался, поддерживал под локоток… Навстречу из дверей вышла молодая мама с ребёнком, посмотрела на нас… В подъезде мы попрощались, он упаковал в бумажник мою визитку, забил в мобильник номер моего телефона. Затем мы разделились – он направился к лифту, я – к лестнице… Когда на третьем этаже двери лифта открылись, я уже стояла напротив и сразу выстрелила в Померанцева.

– Почему ты стреляла целых три раза?

– Если бы я разнесла ему череп, то не успела бы объяснить, за что убиваю. Но и в живых оставлять его было нельзя… Померанцев упал назад, его ноги вывалились наружу, лифт не мог закрыться… Я спрятала пистолет в сумку, пробралась внутрь, села на пол и положила голову Померанцева себе на колени. Кровь хлестала из артерии. Пока он хрипел и содрогался в конвульсиях, я рассказала ему, как из-за его равнодушия погибла моя дочь… Не знаю, понял ли он меня… Но главное, что я ему это высказала… Соседи, конечно, слышали выстрелы, но не осмеливались высунуться из квартир. Через минуту Померанцев умер, и я закричала, стала звать на помощь… Наряд полиции приехал довольно быстро. Мне очень повезло – ты тоже был там.

– Я как раз дежурил.

– И допустил промах – не обыскал меня.

– С тебя кровь капала, хоть выжимай! Ты выглядела так, словно в тебя саму засадили по крайней мере десять пуль. Мне и голову не пришло рыться в твоей сумке!

– Через несколько дней, чтобы пустить следствие по нужному следу, я сообщила тебе о последних словах Померанцева. Якобы он прошептал: «Всё из-за этого проклятого поезда…»

– На самом деле, он ничего не говорил.

– Нет. Он только хрипел.

– А потом, заметив мой интерес, ты стала поощрять меня?

– Да. Чтобы быть в курсе расследования.

– А я, глупец, принял всё за чистую монету! Думал, ты испытываешь ко мне те же чувства.

– Извини… Я тебя просто использовала.

Нет, этому признанию Андрей никак не мог поверить. Он помнил всё, что случилось между ними, то, как они по несколько часов проводили сплетаясь в единое целое, то, как она смотрела на него, как целовала и обнимала, смеялась над его шутками, прижималась к плечу…

И всё это фальшивка, искусное лицедейство?

Нет, невозможно!..

– Потом я поняла, что расследование буксует, вас уносит куда-то в сторону. Ты почему-то занялся министром… как его там… Карчевским и финансовыми махинациями Померанцева. А мне было нужно, чтобы ты нашёл четвёртого пассажира… Я уже начала сомневаться в твоих способностях. Тогда я подкинула тебе папку с бумажками из Оренбурга и расписанием поездов.