Мёрфи заморгала и повернулась ко мне.

— Да.

— Это гадость. На ней проклятие. Не трогай ее, — я тряхнул головой и встал. Мне пришлось прибегнуть к помощи стены, но я все же поднялся, рассуждая вслух по дороге. — Ладно, в первую очередь нам нужно удостовериться в том, что здесь больше нет других таких же. Одна уже у меня. Мы ограничим риск. Я пока заберу их все. До тех пор, пока от них нельзя будет избавиться как положено.

— Гарри, — оборвала меня Мёрфи. — Ты бормочешь себе под нос, а в том, что я могу разобрать, тоже не слишком много смысла.

— Потом объясню. Потерпи пока, — я наклонился и нашел еще один потемневший динарий, тускло поблескивавший под водой. — Вот зараза, — буркнул я монете и положил ее в карман вместе с первой. С миру по нитке, ха-ха-ха…

Черт, все-таки я хитер, ага!

Послышались шаги, четкие, ровные, и в поле зрения показались Люччо и Гард. Что-то едва заметно, но изменилось в том, как держалась Гард по отношению к Люччо — возможно, чуть добавилось уважения. Командующая Корпусом Стражей вытирала свою шпагу о серый плащ — кровь не оставляет на нем пятен, что делает его очень полезным для такого рода вещей. Увидев меня, Люччо остановилась, с подчеркнуто невозмутимым лицом всмотрелась в меня и кивнула.

— Как вы себя чувствуете, Страж?

— Жить буду, — прохрипел я. — Что у вас?

— Двое динарианцев, — ответила за нее Гард и кивнула в сторону Люччо. — Оба мертвы.

Люччо мотнула головой.

— Оба наполовину утонувшие, — сказала она. — Я их только добила. Не хотелось бы мне встретиться с ними свежими.

— Отведите меня к телам, — тихо произнес я. — Быстро.

За спиной у нас послышался звук, напоминающий вздох. На этот раз я не купился и не стал поднимать панику, зато это сделала Мёрфи, в руке которой будто сам собой появился пистолет. Справедливости ради надо сказать, что Люччо тоже наполовину достала шпагу из ножен. Я повернулся и обнаружил то, что более-менее ожидал увидеть: тело бывшего динарианца, лишившись монеты, разлагалось с невероятной скоростью — даже в холодной воде. Возможно, падший ангел в монете и сдерживал разрушительное действие времени, но старикашка с хронометром терпелив, и уж причитавшееся ему столько лет он забирал с особенным интересом.

— Капитан, нам нужно собрать все до единой монеты, все, какие получится, и нам нужно сделать это сейчас же.

Люччо вопросительно склонила голову набок.

— Зачем?

— Послушайте, я не знаю, какие меры предосторожности предпринял Кинкейд, но кто-нибудь да заметит чего-нибудь, и очень скоро, а потом сюда понаедут всякие аварийные службы. Мне не хотелось бы, чтобы какой-нибудь бедный коп или пожарник ненароком поднял одну из них.

— Тоже верно, — согласилась она и покосилась на Мёрфи. — Сержант, вы не против?

Мёрфи поморщилась.

— Черт, вечно всякое… — она развела руки, словно расправляя слишком туго обернутое вокруг нее одеяло. — Да, да, конечно. Соберите их.

— А Майкл? — спросил я. — Саня?

— Когда мы сюда подоспели, — ответила Мёрфи, — толпа этих тварей тащила тебя из воды.

— Они бежали, — добавила Гард. — Мы разбежались в разные стороны, преследуя их.

— А где Куджо? — спросил я.

Гард непонимающе смотрела на меня.

— Хендрикс.

— А-а, — кивнула она. — На стреме. Даст нам знать, когда начнут прибывать службы.

Что ж, по крайней мере, хоть кто-то думает как преступник. Пожалуй, она действительно подходила для этой работы.

Я повысил голос, насколько мог. Получилось все равно хрипло.

— Майкл!

— Я здесь, — донесся до меня ответ. Он вышел из-за угла через пару секунд; синяя джинсовая куртка его была надета прямо на майку. До сих пор мне ни разу еще не приходилось видеть его одетым столь легкомысленно. Все-таки мощная у него мускулатура. Надо, надо подкачать пресс на досуге. В руках он держал кулек, свернутый из обрывка его бело-голубой рубахи.

Следом за ним шел мокрый до нитки Саня, в расстегнутом на голой груди пальто. Забудьте, что я говорил о Майкловой мускулатуре. По сравнению с Саней мы выглядели так, будто нам необходимо усиленно питаться. На одном плече он нес «Эспераккиус» и «Амораккиус»; на другом — Кинкейда.

Кинкейд находился не в самом подвижном состоянии, хотя честно пытался помогать Сане. Кожа его побелела как мел… ну, там, где ее было видно из-под крови. Оставшаяся часть Майкловой рубахи и вся Санина пошли на перевязку, и лоскуты их, стянутые поверху изолентой, сплошь покрывали обе руки Кинкейда, живот и одну ногу выше колена.

Мёрфи зашипела и бросилась к нему.

— Джеред, — произнесла она севшим голосом.

Джеред. Так-так.

— Дрезден, — выдохнул Кинкейд. — Дрезден.

Его опустили на пол, и я, шатаясь, подошел к нему. Мне даже удалось не упасть на него, опускаясь рядом с ним на колени. Мне приходилось видеть его раненым и прежде, но, конечно, не так погано. Как и в прошлый раз, он активно пользовал изоленту. И точно, среди прочей амуниции на его жилете-разгрузке висел еще один рулон.

— Как в том логове вампиров, — вполголоса заметил я.

— Здесь мин не было, — возразил Кинкейд. — Я ждал мин, — он тряхнул головой и пару раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. — Дрезден, времени мало. Девочка. Они ушли с ней. Она жива.

Я поморщился и отвернулся.

Его окровавленная рука метнулась и схватила меня за ворот ветровки.

— Смотрите на меня.

Я посмотрел.

Я ожидал увидеть ярость, ненависть, укор. На деле же его взгляд был полон только… страха, отчаяния и страха.

— Найдите их. Верните ее. Спасите ее.

— Кинкейд, — мягко произнес я.

— Поклянитесь, — произнес он. Взгляд его на мгновение затуманился, потом снова обжег льдом. — Поклянитесь, или я займусь вами. Поклянитесь мне, Дрезден.

— Я слишком устал, черт подери, чтобы вас бояться, — буркнул я.

Кинкейд закрыл глаза.

— У нее больше никого нет. Ни души.

Мёрфи опустилась на колени с противоположной от меня стороны. Мгновение она смотрела на меня, потом повернулась к Кинкейду.

— Джеред, отдохни. Он обязательно ей поможет.

Я обменялся с Мёрфи бледными, усталыми улыбками. Она меня знает.

— Но… — начал Кинкейд.

Она наклонилась и поцеловала его в окровавленный лоб.

— Тс-сс. Я обещаю.

Кинкейд покорился. Или потерял сознание. Одно из двух.

— Дрезден, отойдите-ка, — негромким, но не терпящим возражения голосом произнесла Гард.