– Но он тоже не прямо сразу взял и все сделал, – сказал Кэрролл. – Это я привел его в мастерскую, помог устроиться, дал инструменты. Даже показал, где уборная.

– Сколько времени у него заняло обучение?

– Около трех недель. Я чувствовал, как он вкладывает в керамику свою душу, но знаете что? Когда он пел свою песню, я делал то же самое. Мысленно. Внезапно это оказалось просто, очень просто. И вот мы уже пели вместе и пропускали сквозь пальцы влажную глину, и в тот момент я чувствовал, как моя песня вплетается в полотно Вселенной, звучит вместе с музыкой сфер.

Но это ведь как хлеб печь – не узнаешь, что получится, пока не получится. И вот на следующий день оба поспешили под землю, на торжественную церемонию открытия печи.

– Для Стивена это давно стало рутиной, – сказал Райан, – и тот день в мастерской ничем не отличался от остальных. Поэтому нам пришлось ждать, пока он достанет все свое и дойдет до поддона с нашими мисками.

Он улыбнулся своим воспоминаниям.

– И вот мы их увидели – обе две, идеально обожженные. Когда Стивен протянул мне мою миску, еще теплую, я понял, что она моя. Буквально почувствовал это всей кожей. Мы с Джеймсом поглядели друг на друга и принялись хохотать, как маленькие дети.

Райан умолк и опустил голову. Посмотрел на свои руки. Перевернул правую ладонью вверх, рассеянно потер повязку.

– Качество изделий проверяют просто – бьют ими о стену печи, – сказал Райан, не поднимая взгляда. – Мы долго препирались, кто первый будет бить: давай ты, нет, ты, нет, давай ты. А потом малыш Джимми шарахнул своей миской прямо об угол печи – об угол, заметьте! – и она зазвенела, словно колокол.

Он посмотрел мне в глаза.

– Догадываетесь, что было дальше?

Тут меня прошиб холодный пот: а вдруг я сам попался на собственную удочку? Ведь если миска разбилась у него в руках, то рану на ладони можно объяснить именно этим. Да и кровь на осколке тоже, если адвокат толковый попадется.

– Ваша разлетелась на куски?

– Нет, – покачал головой Райан, – она треснула.

Клянусь, я буквально услышал, как дружно выдохнули все, кто смотрел допрос по монитору из соседнего кабинета.

– Однако с точки зрения художника лучше бы она разбилась, – сказал Райан. – Джеймс тогда посмотрел на меня, и в его взгляде прямо читалось вот это пренебрежительное: «Не повезло тебе». Победа стала для него стократ слаще благодаря моему поражению, американцы все такие. Я поглядел на него в ответ, и, думаю, по моим глазам он понял, что будет дальше. Потому что сразу ушел, сославшись на какие-то дела.

Райан снова посмотрел на ладони.

– Он бросился бежать, я за ним, мы заплутали в тоннелях, я ударил его миской, она развалилась на части. Он попытался смыться, я пырнул его осколком в спину. Вы это хотели услышать?

Я услышал даже больше, чем хотел, но долг полицейского – докопаться до всех деталей. Этот долг заставил меня еще полчаса выпытывать у Кэрролла подробности погони и точную последовательность действий до и после того, как он пырнул Джеймса осколком миски. Его ответы, конечно, нельзя было приложить к делу, зато они могли пригодиться отделу убийств для перепроверки разных официальных заявлений.

Потом Найтингейл отправил нас с Лесли в Безумство отсыпаться. К этому времени выстывшие, покрытые снежной кашей улицы совсем опустели. Я повернул на Черинг-Кросс-роуд, и Лесли положила руку мне на плечо.

– Ты сегодня поработал, как настоящий коп, – сказала она, – с Рождеством тебя.

Поздним утром приехала одна из сестер Лесли, чтобы забрать ее домой, в Брайтлинси. Там, я знал, будет индейка, хлопушки и обычные семейные ссоры – словом, все по традиции. Найтингейл сообщил, что Рейнолдс пригласила в гости одна сильно набожная семья из посольства. Соответственно, ее ждал тот же набор, только чуть больше украшений с остролистом и, наверно, чуть меньше перепалок. Кумар с Заком все Рождество раздавали Тихому Народу рождественские подарки и брали у них анализы крови. Таким образом, в нашем гипотетическом своде неписаных соглашений появилось еще одно.

Найтингейл торжественно вручил мне небольшой сверток, аккуратно запакованный в серебристую оберточную бумагу. И замер, глядя на меня с чересчур уж будничным выражением, которое не могло меня обмануть. Я сделал вид, что собираюсь развернуть подарок позже, но на Рождество нельзя быть таким жестоким. Под оберткой обнаружились часы «Омега» – настоящие, антикварные, черно-серебристые. Механические, а стало быть, устойчивые к магии и стоившие раз в семьдесят-восемьдесят дороже подарка, который я ему купил. А именно Нокии с тонким корпусом, ручным выключением питания и памятью, в которую я внес все телефоны, какие только могут понадобиться. Включая номера Комиссара, мэра и его любимого ателье – «Деж и Скиннер» на Сэвил-роу.

С родителями я встретился у тетушки Джо. Вообще она мне вовсе не тетушка, просто мама дружит с ней еще с тех времен, когда обе они учились в школе в Камбии. У нее большой дом на съезде с Холловей-роуд и множество детей. Все они учатся в университете, о чем она хвастливо напоминает нам каждое Рождество. Заметьте, я сказал не «каждый из них», а «все они» – пусть теперь скажут, будто я не знаю грамматики! В общем, на Рождество мы с родителями всегда ходим к ней в гости, где едим и пьем до состояния «сейчас лопну». Я позвал с собой и Найтингейла, но он сказал, что не может оставить Молли на Рождество одну. Вернувшись, я рухнул на диван, включил рождественскую серию «Доктора Кто» и подумал: а ведь он так и не сказал, почему не может ее оставить.

День Подарков и Не Только

27. Тоттенхэм-Корт-роуд

Мы отправились на операцию целой толпой: впереди Найтингейл, за ним мы с Лесли, оба в утяжеленной защитной экипировке. За нами гуськом двигалось подкрепление: несколько надежных парней из территориальной группы обеспечения вместе с Гулид и Кумаром. А за ними уже Стефанопулос, ответственная за порядок в случае, если с нами что-то произойдет. Найтингейл ничего не сказал, но было у меня подозрение, что где-то недалеко стоял фургончик «Форд» без маркировки, битком набитый десантниками. Они меня не беспокоили: если потребуется их участие, уже поздно будет о чем-то беспокоиться.

Я оказался прав: Безликий действительно перенес свою штаб-квартиру под сооружения Кроссрейла. Просто удивительно, до чего можно додуматься, когда лежишь, погребенный под грудой бетона. Хотя лично я не рекомендую этот способ для стимуляции