что магия, духи, призраки и все такое прочее существует на самом деле? И вас это устраивает? Вы просто принимаете это как данность – и все?

– Это легче принять, если у вас научный склад ума.

– И почему же легче?

– Я однажды столкнулся с призраком лицом к лицу, – сказал я. Теперь это воспринималось гораздо спокойнее, чем тогда. – Было бы глупо с моей стороны делать вид, будто его не существует.

Рейнолдс подняла стакан с виски, чуть качнула им в мою сторону.

– Вот так просто?

– Может быть, и не просто, – ответил я. – Но большинство людей так или иначе верит в сверхъестественное: в призраков, привидения, злых духов, в загробную жизнь и высший разум – да много во что. Магия, вопреки расхожему мнению, не представляет собой концептуальный прорыв.

– Концептуальный прорыв? – подняла брови Рейнолдс. – Н-да, недооценили мы ваше образование при составлении досье.

– На меня есть досье в ФБР? – удивился я. Да уж, Найтингейл будет счастлив.

– Теперь есть, – ответила Рейнолдс. И рассмеялась: – Не надо так нервничать. Оно попадет в папку благонадежных. И потом, это будет очень краткое досье, поскольку о наиболее интересных фактах, касающихся вас, я умолчу.

– Например, о моей сверхъестественной привлекательности? – уточнил я.

– Нет, об иных фактах, – улыбнулась Рейнолдс. – Почему не пьете пиво?

– Так что же будет в вашем отчете? – спросил я, прихлебывая, чтоб скрыть беспокойство.

Она холодно сощурилась:

– Вы прекрасно понимаете, что я опущу все, что знаю Тихом Народе, о Реках и прочей гаррипоттеровской фигне.

– Потому что иначе начальство вам не поверит? – спросил я.

– А вы на это и рассчитывали, верно? Потому и взяли меня с собой. Вы знали: чем более бредовым мне покажется происходящее, тем менее вероятно я включу это в отчет. Не знаю, – покачала она головой, – верит ли мое начальство в магию. А вот в психологическое освидетельствование точно верит. А я люблю свою работу и не хочу, чтобы погоня за сверхъестественным послужила поводом для проверки и последующего отстранения.

– Кстати, о погоне, – вспомнил я и достал два жучка – один со своей машины, другой с фургона Кевина. – Думаю, это ваши.

– Ничего подобного, – ответила агент Рейнолдс. – Несанкционированное использование радиоэлектронных средств для слежки за иностранным гражданином на территории дружественного государства? Да это же нарушение регламента Бюро.

Она вдруг широко улыбнулась.

– А вы-то сможете потом их использовать?

– Разумеется, – кивнул я, пряча жучки.

– Тогда пусть это будет ваш рождественский подарок.

Тут к Рейнолдс подошла женщина в летной форме и сказала, что пора в самолет. Мы допили и отправились к выходу на посадку. Я сам всегда летал только из крупных аэропортов, поэтому впервые в жизни провожал кого-то прямо до трапа.

Самолет сенатора был узким и длинным и вблизи оказался гораздо больше, чем я ожидал.

– Удачи вам, – сказал я.

– Спасибо, – улыбнулась агент Рейнолдс и поцеловала меня в щеку.

Я еще постоял: хотел удостовериться, что они взлетели. Потом повернулся и пошел к парковке.

Слава богу, одной заботой меньше, думал я. Сегодня, пожалуй, даже удастся посмотреть спортивный канал.

Мечтай, что называется, больше – аккурат в этот момент у меня зазвонил мобильный. Женский голос в трубке сообщил, что со мной говорит инспектор транспортной полиции, и поинтересовался, знаю ли я некую Эбигейл Камара. И не могу ли сделать одолжение и забрать ее из главного управления транспортной полиции в Кэмдене, где она в данный момент находится.

Я, по правде говоря, уже давно ждал чего-то подобного. Однако надеялся успеть сначала как-то подготовить Найтингейла.

Заверил инспектора, что заберу девочку сразу же, как только проясню пару вопросов со своим начальником. Инспектор поблагодарила меня и поздравила с Новым годом.

29. Морнингтон Кресент

Эбигейл я обнаружил в кабинете для допросов. Она там поглощала сэндвич из Бургер Кинга и читала журнал «Джеки» за прошлый месяц. Транспортная полиция застала ее в тоннеле под нашей школой. По-хорошему, ее следовало с позором отправить домой, а может, и пригрозить ответственностью в случае повторных приводов. Но Эбигейл упомянула мое имя, и транспортники резко преисполнились милосердия. Хотя скорее, стремились избежать бумажной волокиты.

Я сел за стол напротив, и мы молча уставились друг на друга. Эбигейл первая сломалась.

– Я дорисовывала граффити, – сказала она, – ну ту надпись, которую писал призрак. В тоннеле, по которому ходит Хогвартс-экспресс. Он тогда ее не дописал, его, ну, ты помнишь, расплющило, и…

– Зачем?

– Я подумала, если его послание дописать, он тогда успокоится и уйдет.

Я не стал спрашивать, куда, по ее мнению, он должен уйти.

– Я решила, что в Рождество надо сделать что-то такое, доброе.

– Рождество было два дня назад.

– Мы уезжали встречать его к дяде Бобу в Уолтем Форест, – пояснила она. – И мне подарили новое пальтишко. Как тебе?

«Новое пальтишко» представляло собой синий стеганый пуховик на несколько размеров больше, чем надо.

– А у меня для тебя тоже есть рождественский подарок, – сообщил я.

– Неужели? – спросила она, недоверчиво склонив голову набок. – И что же это?

Я протянул ей сверток и стал смотреть, как она отдирает скотч и аккуратно разворачивает оберточную бумагу. Я подарил ей черный блокнот «Молескин» – настоящий, как у журналистов. Или как у копов – то есть все думают, что мы такие носим. Но Молескин для полиции слишком дорого. Мы такие блокноты закупаем в «Найсдей».

– И что мне с ним делать?

– Записывать, – сказал я, – все необычное, странное и интересное, что попадется тебе на глаза…

– Вроде того призрака?

– Вроде того призрака, – кивнул я. – Только будет несколько условий: нельзя вылезать на рельсы, нарушать границы частной собственности, болтаться на улице поздно вечером или еще как-то подвергать себя опасности.

– А школу прогуливать можно?

– Нет, и школу прогуливать тоже нельзя.

– Тогда я не уверена, что вижу положительные стороны этого соглашения.

– Каждую субботу, – сказал я, – ты будешь приходить ко мне, на Рассел-сквер. Мы будем смотреть твои записи и на их основе разрабатывать планы дальнейших действий.

– Звучит интересно, – сказала Эбигейл.

– Среди этих действий могут быть развернутые исследования и совместные полевые испытания, целью которых будет подтверждение твоей информации, – сказал я. Помолчал некоторое время, чтобы до нее дошло. – Как, теперь видишь положительные стороны?

Найтингейла привела в ужас сама эта идея, когда я озвучил ее, собираясь отправиться сюда.

– Это что же, вы общество герлскаутов хотите у нас тут основать? – спросил он.

Я ответил, что это совершенно абсурдное предположение. Не в последнюю очередь потому, что нам ни за что не соблюсти все правила техники безопасности, регулирующие деятельность скаутских движений. Найтингейл же сказал, что главная